Французские «победители нацизма»: от позорной сдачи – к войне за Гитлера

Говоря об основных «союзниках» Советского Союза по Антигитлеровской коалиции и их реальном «вкладе» в Великую Победу, совершенно неправильно было бы обойти молчанием роль и место в той войне Франции. Тоже ведь вроде как «победители нацизма». Ага…

Даже в Параде Победы в 2010 году участвовали. Благо, и дата вполне подходящая «на носу» – ровно 80 лет назад, 14 июня 1940 года гитлеровцам без единого выстрела был сдан Париж. Правду о том, как, с кем и на чьей стороне сражались французы в годы Второй мировой и Великой Отечественной, в этой стране очень не любят вспоминать. Я расскажу вам – почему.

«Странная война» или поддавки по-европейски

Начать следует с того, что де-юре в состоянии войны с Третьим рейхом Франция находилась с 3 сентября 1939 года. Вот только то, что происходило на границе этих двух стран, не тянуло даже на слабенький пограничный конфликт, не то что на боевые действия с участием ведущих держав Европы. Через десяток дней после официального объявления войны Берлину, французские солдаты перешли было границу и даже продвинулись на какое-то расстояние. Однако вслед за этим, даже не встретив серьезного сопротивления (откуда ему было взяться – основные силы Вермахта как раз расправлялись с Польшей!), эти «бравые вояки», потоптавшись какое-то время на месте, дружно убрались восвояси. Зачем?! По официальной версии – «ждать англичан». Ну никак не хотели в Париже «таскать каштаны из огня» для отсиживающегося, как обычно, за Ла-Маншем Лондона. Вот и упустили единственный подходящий момент для того, чтобы, ударив гитлеровцам в спину, покончить с ними гарантированно и без особых проблем.

Благо, это позволяла сделать даже мощь одной только французской армии – к началу конфликта с Германией она, как минимум, ничем не уступала немецкой, а кое в чем и превосходила ее. Более 2 миллионов человек личного состава, около 3 с половиной тысяч боевых самолетов, 3 с лишним тысячи танков, многие из которых (около полутысячи) были значительно лучше немецких… Более того, с прибытием на континент экспедиционного корпуса Великобритании соотношение сил еще больше изменилось не в пользу Гитлера. Даже с учетом итальянских союзников Вермахта, которые влезли в войну с французами на ее завершающей стадии, и от которых толку было, честно говоря, как от козла молока, по крупнокалиберной артиллерии франко-британская коалиция превосходила противника почти вдвое. По количеству танков – в полтора раза, по боевой авиации – тоже чуть ли не вдвое. Людские ресурсы были практически равны.

И, тем не менее, воевать с нацистами вся эта силища, мягко говоря, не рвалась. Французы предпочитали отсиживаться в бастионах «линии Мажино», которую современники называли «вершиной инженерного искусства» в области оборонительных укреплений, считавшейся неприступной в принципе. Британцы тоже атаковать не стремились. Эта кампания недаром получила название «странной войны» – складывалось впечатление, что союзники, боясь выпустить лишнюю пулю по нацистам, стремятся ни в коем случае не допустить реального столкновения с ними. Лондон и Париж совершенно однозначно давали понять генералам и фельдмаршалам Вермахта: если они продолжат начатое 1 сентября 1939 года движение на Восток, то за свои тылы смогут не опасаться! Гитлера буквально подталкивали развязать войну против СССР: «Ну, чего же ты ждешь?! Мы уже тебе Рейнскую область отдали, Австрию, Чехословакию со всеми ее военными заводами и арсеналами… Так какого ты лешего тянешь, фюрер недоделанный?!

То, что мы тебе войну объявили за Польшу – так это ж только понарошку, по правилам «большой политики» так положено. Напади на большевиков - и трогать тебя никто не будет, не ясно, что ли? Ну, сказано, ефрейтор – он и есть ефрейтор…» То, что рассуждения, причем на самых высших уровнях в столицах Британии и Франции велись именно в таком ключе, неопровержимо доказывает один единственный факт: воевать по-настоящему там и вправду собирались. Но никак не с Третьим рейхом, а с СССР! В конце осени 1939 года (три месяца после оккупации Вермахтом Польши!) англичане в компании с французами на самом полном серьезе разрабатывали планы вступления в войну с СССР на стороне Финляндии. Десанты в Норвегии и Швеции высаживать собирались, наши нефтепромыслы на Кавказе бомбить… Победа РККА в «Зимней войне» не дала этим планам осуществиться – не успели попросту. Тем не менее, истинные намерения Запада они демонстрируют более чем красноречиво.

«Вояки» с пониженной социальной ответственностью

За то, что Франция и Британия оказались с нацистами «по разные стороны баррикад», их народам благодарить надо не собственных правителей, а исключительно Гитлера, решившего перед сражением с «азиатско-большевистскими ордами» решить все проблемы на Западе. Вся последовавшая за этим кампания была одним громадным позорищем – естественно, для тех, с кем вел войну Вермахт. Дания, захваченная им за 6 часов, Люксембург, не сопротивлявшийся и одного дня (7 убитых с обеих сторон за всю операцию), «державшиеся» целых 4 дня Нидерланды… Кто-то может сказать, что речь идет о государствах, чьи силы нельзя было сравнить с гитлеровской Германией. Ну, не скажите! Армия голландцев насчитывала 400 тысяч человек, бельгийцев – 600 тысяч. Малость поболее, чем гарнизон Брестской крепости, не правда ли? 45 советских пограничных застав, атакованных 22 июня 1941 года, на подавление которых в плане «Барбаросса» отводилось 40 минут, держались более 45 суток! Полтора месяца, шесть недель…

Именно столько понадобилось Вермахту, чтобы в пух и прах разнести двухмиллионную французскую армию вместе с англичанами заодно. Да, около 95 тысяч французов погибли в ту войну. Полтора миллиона при этом оказались в плену. А гитлеровская армия при оккупации половины Европы (Франции, Бельгии, Нидерландов), не потеряла убитыми и 46 тысяч. Насмерть никто не стоял. А единственной попыткой контратаковать немцев были действия Шарля де Голля. В Париж Вермахт вошел церемониальным маршем, не встретив ни малейшего сопротивления! Не нашлось никого, кто хотя бы плюнуть осмелился в сторону оккупантов. Стояли и глазели скорбно, с европейской коровьей покорностью… Более того, слегка забегая наперед, замечу – какие бы там байки ни рассказывали о французском «сопротивлении», первый немецкий офицер (моряк) был убит в Париже спустя более года после его оккупации – 21 августа 1941 года. Его застрелил Пьер Жоржес, французский коммунист…

Ну, и уж раз речь зашла о Сопротивлении… Французских партизан, «маки» с годами принялись изображать самыми что ни на есть героическими красками, чуть ли не приравнивая к нашим народным мстителям. Действительности весь этот пафосный эпос не соответствует совершенно. Деголлевская «Свободная Франция», квартировавшая, к слову сказать, в Лондоне, по состоянию на 1940 год состояла из 7 примерно тысяч человек. Партизаны в горах? Ну, конечно, были… Не угодно ли ознакомиться с названиями нескольких «французских» отрядов? «Котовский», «Сталинград», «Донбасс»… Ни на какие мысли не наводит? Правильно – основной костяк сопротивления нацистам на начальном этапе войны составляли наши соотечественники, причем, как, в первую очередь, советские военнопленные, сумевшие вырваться из лагерей, так и русские эмигранты. Даже дворяне, ни разу не симпатизировавшие большевикам, имелись в немалом количестве. Гимн французского Сопротивления написала русская, его потом даже на французский переводить пришлось.

До середины-конца 1941 года никаких партизан во Франции не было от слова «совсем». О сколько-нибудь массовом антинацистском движении на ее территории говорить можно только начиная с 1943 года, когда дела у Гитлера на Восточном фронте пошли – хуже некуда. Вот тогда и начали «подтягиваться». К 1944 году численность «маки» перевалила за 130 тысяч. Вот только незадача – французов там было, опять-таки, негусто. Чуть ли не половину (более 60 тысяч) составляли испанские республиканцы. Тысячи были, как я уже говорил, советскими или русскими людьми. А еще армяне, евреи, итальянцы. Даже немецкие антифашисты имелись, и, опять-таки, в немалом количестве! До миллиона количество «французских антифашистов» резко возросло как раз накануне вступления в Париж американцев. Потом их, понятное дело, «нарисовалось» еще больше.

«Шарлемань» и другие

Увы, говоря о количестве (реальном, а не возникшем после Победы) французских партизан и подпольщиков, о героической эскадрилье «Нормандия-Неман», в штатный состав которой входило 72 гражданина Франции, нельзя умолчать о других цифрах. Набор в «Легион французских добровольцев» (LVF) для войны против СССР был объявлен лидером местной фашистской партии PPF Parti Populaire Francais PPF Жаком Дорио буквально 22 июня 1941 года. Вскоре начинание получило одобрение и в Берлине, и дело пошло – всего за период с 1941 по 1944 год его ряды стремились пополнить более 13 тысяч французов. Правда, многих из них суровые немецкие доктора отсеивали, как непригодных, ну да для них все равно нашлось дело на родине, о чем я расскажу немного позднее. Как бы то ни было, поздней осенью 1941 года первые 3 тысячи вояк из LVF прибыли в Россию, стремясь еще разочек поучаствовать в битве за Москву. Версия о том, что им еще раз довелось сойтись с русскими на поле под Бородино, скорее всего, является красивой легендой – по датам не совпадает.

С другой стороны, и до столицы нашей Родины на сей раз эти продолжатели дела Наполеона тоже не добрались – в пух и прах их разбили на подступах. Впоследствии не шибко эффективных союзников немцы предпочитали использовать не на фронте, а для различных карательных и антипартизанских акций. Головорезы из LVF, «Трехцветного легиона» и прочих подобных французско-нацистских формирований, сполна «отметились» на Украине, в Белоруссии и на других оккупированных территориях. Возглавлявший эту банду бывший полковник Иностранного легиона Франции Эдгар Пюо за «войну» с мирными советскими жителями был удостоен генеральского звания и двух Железных крестов. Ближе к концу Великой Отечественной все это отребье вместе с ошметками подобных им частей было сведено в 33. Waffen-Grenadier-Division der SS «Charlemagne» – 33-ю (или 1-ю французскую) дивизию СС «Шарлемань». Несколько сотен ее солдат и офицеров в мае 1945-го защищали Берлин и даже стояли до последнего в Рейхсканцелярии. За Париж они так не сражались…

Точного количества французов, воевавших против СССР в составе СС и Вермахта, увы, не сохранилось ни в одном документе. Доподлинно известно лишь то, что в конечном итоге в советском плену их оказалось более 23 тысяч. На основании этого, большинство исследователей делает вывод о том, что искомое нами число составляет никак не менее 70, а то и 100 тысяч человек. Вот и сравните с «Нормандией-Неман»… Более того, десятки тысяч французов, подчинявшихся коллаборационистскому правительству гитлеровской марионетки Виши, воевали против англичан и американцев на территории французских колоний – Сенегала, Сирии, Ливана, Алжира, Мадагаскара. В самой Франции существовал аналог Гестапо – Carlingue, насчитывавшее тысяч 30 сотрудников и весьма смахивавшие на СС «милицейские охранные отряды», занимавшиеся охотой за евреями и коммунистами. Этих было раза в полтора побольше. Плюс к тому имелась и «обычная» полиция police nationale, немалая числом (тысяч 10 в одном Париже), также участвовавшая в преследовании евреев, коих, напомню, во Франции было загнано в концлагеря более 75 тысяч.

По всему выходит, что так или иначе, но активную поддержку нацистам с оружием в руках, как минимум, на начальном этапе войны, оказывало от 300 тысяч до полумиллиона французов. Это потом они стали массово сдаваться американцам и записываться в Сопротивление. После разгрома Германии за коллаборационизм во Франции были осуждены около 40 тысяч человек. К смерти приговорены около 2 тысяч, реально казнены 768. Это – что касается, так сказать, личного участия. Но нельзя забывать и о другом – о миллионах французов, всю войну исправно и прилежно трудившихся, обеспечивая Вермахт оружием, техникой, боеприпасами, обмундированием и продовольствием. Вот лишь несколько цифр – за период с 1940 по 1944 годы с конвейеров французских заводов сошли 4 тысячи боевых самолетов и 10 тысяч двигателей для них, 52 тысячи грузовиков. Все это, как вы понимаете, предназначалось «победоносной германской армии». Равно как и минометы, гаубицы, бронетехника и прочее. Сохранились воспоминания немецких офицеров, восхищавшихся тем, как «безоговорочно и без малейшего принуждения» трудились французы, приумножая боевую мощь Третьего рейха.

В число «победителей нацизма» Францию ввел… Кто бы вы думали? Сталин! Не из пролетарского интернационализма и не по блажи, естественно, а исключительно в силу того, что Верховному было предпочтительнее свободное государство с Шарлем де Голлем во главе (впоследствии крепко не дружившим с американцами и выведшим страну из НАТО), чем территория, оккупированная прочими «союзниками». Да, да, американцы и британцы никакого «вклада в победу над нацизмом» со стороны французов не видели в упор и намеревались разодрать освобожденную ими страну на подконтрольные себе зоны. Вот с той поры и повелось считать Францию «членом антигитлеровской коалиции» и одним из государств, «выигравшим Вторую мировую войну». Тем не менее, мы с вами обязаны помнить, как было на самом деле.