От «Молитвы русских» до «бессловесного»: какие гимны звучали в России

Новогодние праздники – прекрасное время для семейного отдыха, «отключения» от изрядно надоевшей за год политики, но... К сожалению, за милой суетой вокруг елок, подарков и накрытых столов, мы зачастую забываем о некоторых важных вехах истории своей страны, приходящихся как раз на эти дни.

Так уж сложилось, что именно в этот период был рожден один из основных наших державных символов – государственный гимн. Причем так происходило дважды, с промежутком в более, чем полстолетия: сперва в Советском Союзе, а затем и в Российской Федерации. Как же рождалась «главная мелодия» земли, на которой все мы родились и живем? Какие перипетии связаны с этим событием, сколько правды в официальных версиях тех событий и что в них осталось для нас тайной?

Вначале было...

А в самом начале вообще ничего не было! Так уж сложилось, что Царство Русское, а впоследствии и Российская империя существовали вообще без официального государственного гимна. Нет, некие «главные» музыкальные композиции, исполнявшиеся в особо торжественных случаях, конечно же, присутствовали. Как правило, были это те или иные церковные песнопения. Петр І, правда, в соответствии с собственными пристрастиями, сменил таковые на военные марши... К началу ХVІІІ века «неофициальными гимнами» России можно, пожалуй, было считать две мелодии: «Коль славен наш Господь в Сионе» и «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс». Последняя торжественная песнь как нельзя лучше отражала блистательный и грозный для врагов нашего Отечества «век золотой Екатерины». Написана она, кстати говоря, была на взятие Александром Суворовым «неприступного» Измаила. Эх, времечко было... В 1816 году у Российской империи все-таки появился государственный гимн, утвержденный официально и высочайше – то есть императором Александром І. Однако вот незадача – исполнялось это произведение, называвшееся «Молитва русских», на мотив... гимна Британской империи! Такое положение категорически не могло удовлетворить следующего монарха – Николая І, взошедшего на престол под гром пушек, выметавших с Сенатской площади понахватавшихся «заграничной дури» дворян-заговорщиков. Вообще говоря, сей император, бывший истинным державником, перед «просвещенной Европой» шапки не ломал нисколько и порядки там наводил, если требовалось, штыком и картечью, совершенно не чинясь и не стесняясь.


Если верить историческим свидетельствам, тот факт, что во время официального визита в Пруссию и Австрию, его повсеместно встречали «аглицкой мелодией», привело Государя чуть ли не в бешенство. Русские мы или кто?! Сопровождавший его в этом вояже директор Придворной певческой капеллы Алексей Львов немедля услышал высочайшее соизволение: создать новую музыку, непременно русскую! Так и появился известный всем знатокам истории монархической России гимн «Боже, царя храни!», утвержденный официально Николаем І в 1833 году и звучавший над нашей землей до рокового февраля 1917 года. После него, конечно же, ни о каком «восхвалении кровавого самодержавия» и речи быть не могло. «Временные», принявшиеся было лепить на обломках разрушенной ими великой Империи что-то свое, новым гимном вполне ожидаемо объявили французскую «Марсельезу». «Отречемся от старого мира...», ну и так далее. Впрочем, на самом деле французской там была лишь мелодия (да и то поначалу), а слова были самые что ни на есть русские, написанные революционером из «старой гвардии» Петром Лавровым. Впоследствии и музыку «подправил» под этот текст наш соотечественник Александр Глазунов. Кстати, имелась масса полностью оригинальных русских вариантов, написанных сразу после Февраля, но Временное правительство, неспособное решительно ни на что, и тут пошло по пути наименьшего сопротивления. Как бы то ни было, но в самом скором времени – уже в октябре все того же 1917 года, место одной французской революционной мелодии заняла другая: написанный в дни разгрома Парижской коммуны «Интернационал». Вот он задержался надолго.

От «последнего и решительного» к «союзу нерушимому»

Отечественный вариант «Интернационала», по правде говоря, тоже отличался от оригинала весьма существенно. Перевел-то Аркадий Коц (автор русского текста) все шесть куплетов, но исполнялась только половина из них. Песня, которой Владимир Ильич Ленин искренне восхищался, считая ее всемирным паролем для «сознательных рабочих», стала гимном сперва Советской России, а затем и Советского Союза. Так продолжалось до 1944 года, когда до этого архиважного вопроса наконец-то дошли руки у товарища Сталина.


Некоторые «историки» берутся утверждать, что менять один из главных символов ведущей величайшую в своей истории войну страны, Иосиф Виссарионович надумал чуть ли не в угоду западным «союзникам», накануне готовившейся встречи «Большой Тройки» в Тегеране, решив таким образом продемонстрировать «отказ от идей мировой революции». На мой взгляд, это не просто бред, а эталонная чушь! Того же примерно пошиба, что и утверждения относительно того, что золотые офицерские погоны Верховный вернул на плечи советских командиров «для унификации формы с союзниками». Нелепее ничего и придумать невозможно... К 1944 году, к моменту, когда наша победа в Великой Отечественной была уже только вопросом времени, Сталину на мнение британцев и американцев было, говоря самым мягким образом, начхать. Вынеся из военного лихолетья тяжелейшие уроки, Вождь попросту, отбросив всякие сантименты, принялся открыто и неуклонно возрождать Империю. Погоны, ордена имени «царских» полководцев и даже князей, возрождение Православной церкви и создание нового великолепного, воистину имперского гимна – это все из одной «оперы». Из той самой...

К сожалению, абсолютное большинство наших соотечественников знает и помнит гимн СССР в безобразно выхолощенном и испохабленном после смерти Сталина виде. Краткое сравнение, которое сегодня провести вовсе несложно, говорит о сущности «сталинского» варианта гимна более, чем исчерпывающе. По-моему, оно сполна показывает направление его мыслей и планов, наметившихся уже в то время и впоследствии стоивших Иосифу Виссарионовичу жизни. Да, Сталин в гимне упоминался. Аж один раз. Зато там не было ни слова... о коммунистической партии! Достаточно привести один из куплетов, безжалостно выкинутых из гимна в 1977 году, чтобы все стало предельно ясно:




Имперский гимн, чего уж там – причем до мозга костей... В нем – весь Сталин и его эпоха. Это – песнь воинов-победителей, равных которым не было во всем мире. Кстати, вот еще деталь: в «сталинском» варианте СССР назывался надежным оплотом «счастья народного». Впоследствии счастье из гимна вычистили, заменив на «дружбу народов». Получается, не стало Сталина – не стало и счастья... Вломившаяся в гимн «партия Ленина, сила народная» теперь должна была вести наш народ не «от победы к победе», а к абстрактному «торжеству коммунизма». Характерная деталь: после похабного шабаша, именуемого «ХХ съезд», по указке шакала Хрущева, с 1956 года гимн Советского Союза исполняли вообще без слов! Переписали их, как я говорил ранее, аж в 1977 году. До этого времени у жалких преемников Генералиссимуса не хватало смелости поднять руку на это его наследие...

Рождение гимна: правда и вымысел

Вернемся, впрочем, в далекий 1944 год. И даже, пожалуй, в еще более раннее время – в знаковый для сталинского СССР 1936-й. Именно тогда Вождь, пока еще потихоньку, начал заворачивать страну от дубового «марксизма-ленинизма» и, уж тем более, от троцкистских бредней о «мировой революции» к чему-то совершенно иному. Именно тогда поэтом Василием Лебедевым-Кумачом и был написан текст песни «Жить стало лучше!» Впоследствии им же в содружестве с композитором Александром Александровым был создан «Гимн партии большевиков», настолько понравившийся Иосифу Виссарионовичу, что он назвал его «песней-линкором». В стране снова появился «неофициальный гимн», параллельно с «Интернационалом», звавшим «разрушать до основания». Сталину, собиравшемуся как раз строить, с таким гимном было не по пути. Наверняка новый был бы создан раньше – если б не война. Тем не менее, как уже было сказано, в 1943 году был объявлен официальный конкурс на новый гимн Советского Союза. Правительственную комиссию по данному вопросу возглавил Климент Ефремович Ворошилов, известный способностью доводить до конца самые сложные начинания. Первый этап конкурса был открытым для всех желающих, в нем приняло участие 170 композиторов, представивших на высочайший суд более двух сотен мелодий, и 19 поэтов. Заключительный этап конкурса, до которого дошло 8 участников, проходил в ноябре месяце в Большом театре. Прослушивал творения претендентов лично Иосиф Виссарионович. Именно он и принимал окончательное решение... Таковое было утверждено 14 декабря 1943 года специальным Постановлением ЦК ВКП(б). Впервые новый гимн был исполнен в новогоднюю ночь с 31 декабря на 1 января наступавшего 1944 года. Впрочем, эта первоначальная аранжировка была вновь подвергнута переделке, и привычная всем нам мелодия была окончательно одобрена и прозвучала по Всесоюзному радио лишь в апреле 1944-го. Впрочем, мы несколько забежали наперед, обойдя вниманием самый напряженный момент – финал конкурса.


Надо сказать, что воспоминаний по этому поводу написано предостаточно. По правде говоря, многие из них оставляют весьма тягостное и неприятное впечатление. Как, впрочем, все моменты, когда великие «люди искусства» принимаются изливать собственную желчь на более удачливых соперников, доходя до уровня банальной склоки. К примеру, великий композитор Дмитрий Шостакович отчего-то был убежден, что Сталин не выбрал вариант музыки для гимна, написанный им в соавторстве с Арамом Хачатуряном исключительно оттого, что Шостакович после сделанных Вождем замечаний, попросил на «доводку» мелодии всего пять часов! «Попросили бы месяц – победили бы!» – уверял впоследствии и Хачатурян. Нашлись и те, кто упрекал победителей конкурса в «подражательстве» и чуть ли не плагиате. Как бы то ни было, но музыкальным вариантом гимна стала мелодия Александрова. А поэтической – слова Сергея Михалкова и Эль-Регистана. Право, неловко читать измышления «знатоков», пытающихся объяснить успех Михалкова тем, что еще в 1936 году он написал стихотворение «Светлана», которое Сталин воспринял, как посвящение его дочери Светлане Аллилуевой. Опубликовано в центральных газетах оно было якобы в ее день рождения. Н-да... Паршивая штука – зависть. Объяснять дальнейший триумф Сергея Владимировича исключительно этим его творением, как минимум, глупо. Особенно с учетом того, что количество произведений, посвященных Сталину, причем намного более верноподданнических, как в стихах, так и в прозе, исчислялось в СССР цифрами совершенно невообразимыми. К тому же, в таком случае, где же стихотворение Михалкова, посвященное кому-либо из родных Владимира Путина? Ведь автором слов нового, уже российского гимна, утвержденного нынешним президентом, снова стал именно он.

Славься, Отечество наше свободное!

Надо сказать, что ставка в беспримерном творческом соревновании, развернувшемся в 1943 году, была и близко несопоставима с любым из нынешних музыкальных конкурсов, причем не только в идеологическом и моральном планах. Финалистам «светила» Сталинская премия в 100 тысяч рублей, да еще и по 4 тысячи за каждый дошедший до «закрытого» этапа вариант гимна. Об остальных материальных стимулах и говорить нечего. Существует рассказ, здорово смахивающий на исторический анекдот, но все-таки очень характерный. Якобы, после окончания конкурса Иосиф Виссарионович в обычной своей манере задал вопрос о меркантильных пожеланиях победителей (помимо денежной премии). Кто что попросил, тот и получил соответственно: Эль-Регистан - машину, Александров - дачу... Михалков же заявил Вождю, что для него предостаточно будет того карандаша, которым товарищ Сталин раз за разом правил его тексты. Вот карандаш ему и дали. С машиной и дачей впридачу! Кто б тогда мог подумать, что за один из следующих вариантов того же произведения, правда, написанный более полувека спустя, Сергей Михалков получит орден Святого апостола Андрея Первозванного! Впрочем, в этом гимне, с которым все мы живем сегодня, от «сталинского» осталась только одна строка: «Славься, Отечество наше свободное!» Тем не менее, и этого (а, точнее – музыки Александрова и авторства Михалкова) с лихвой хватило для того, чтобы в свое время «прогрессивная общественность» нашей страны, которой, на мой взгляд, намного более приличествует имечко «демшиза», закатывала форменные истерики по поводу этого государственного символа. Их бы воля – Россия и по сей день жила бы без него. Или, в самом лучшем случае – с «бессловесным» вариантом гимна, как это было с 1991 по 2000 год (Патриотическая песня).


То, что дорвавшиеся после крушения СССР до власти «демократы» попытались отправить его гимн «на свалку истории», ничего удивительного нет. Неудивительно и то, что после долгих свар, склок, бесполезных споров и словопрений, ничего взамен предложить они так и не смогли. В итоге, «визитной карточкой» России стала мелодия «Патриотической песни» Глинки. Насчет текста «консенсуса» достичь так и не удалось. Ситуация изменилась с окончанием жуткого периода безвластия, за время которого Россия едва не утратила не то что атрибуты государственности, а и ее саму, как таковую. Новый гимн нашей страны был утвержден опять-таки под Новый год – мелодия 25 декабря, а слова (временно) – 30 декабря 2000 года. Весной 2001 года текст Сергея Михалкова был законодательно принят уже как постоянный. Кстати говоря, самым горячим сторонником именно этого варианта был Владимир Путин. Что интересно, принятие гимна на «сталинскую музыку», по поводу которой с пеной у рта бесновалось множество «лучших представителей творческой интеллигенции», однозначно поддержала Православная церковь в лице тогдашнего Патриарха Алексия ІІ. Впрочем, вовсе не удивительно, учитывая отношение Иосифа Виссарионовича к церкви и его роль в ее возрождении в Советском Союзе. С той поры миновало уже два десятилетия. За это время были безуспешные попытки убрать из главной песни России, например, слово «Бог», не нравящееся некоторым членам КПРФ и прочим «шибко умным» гражданам. Но в основном, дискуссии и прения по данному вопросу как-то сами собой прекратились. Возможно, не в последнюю очередь из-за того, что наш гимн де-юре запрещен в таких «милых» местах, как Прибалтика и Украина.


На последних зимних Олимпийских играх, несмотря на все дисквалификации и строжайший запрет, слова о священной державе и великой стране звучали из луженых глоток наших хоккеистов, вырвавших в невероятной борьбе «золото» и их болельщиков, намертво перекрывая олимпийский гимн. На Западе это совершенно справедливо восприняли как «издевательство», но в МОК связываться побоялись – утерлись, как миленькие... Созданный в годину военного лихолетья под чутким руководством товарища Сталина гимн оказался воистину бессмертным – как бессмертна та страна, Великая Русь, о которой в нем пелось.