Дмитрий Карбышев: «ледяной генерал», эталон неодолимого Русского Воина

18 февраля исполнилось 75 лет со дня мученической гибели в нацистском концлагере одного из наиболее известных героев Великой Отечественной войны – генерал-лейтенанта инженерных войск РККА Дмитрия Михайловича Карбышева. Эта величественная фигура всегда стояла несколько особняком даже в том громадном пантеоне беспримерных образчиков подвига, которые оставили нам грозные, трагические и славные годы отражения ужаснейшего в истории нашей Родины вражьего нашествия.

И дело тут не только в высочайшем мужестве Карбышева и вызывающих содрогание обстоятельствах его смерти. Просто именно его жизненный и боевой путь можно, пожалуй, считать вполне исчерпывающим ответом на вопрос о том, почему Советский Союз был непобедимой державой и почему гитлеровские нелюди проиграли войну не в 1945 году, а едва вступив с оружием в руках в его пределы в 1941-м...

Из «белых» подполковников – в «красные» генералы

Дореволюционная судьба Карбышева с одной стороны могла бы служить сюжетом для полновесного романа, а с другой, является лучшим объяснением того, почему и как в 1917 году ряды едва рождавшейся тогда Красной гвардии пополняли те, кто принадлежал к старшему и высшему командному составу армии Империи. Отчего же красными командирами становились те, кому, казалось бы, сам бог велел встать под знамена Белого движения? Судьба Дмитрия Михайловича показывает, что все было вовсе не так однозначно, как может показаться на первый взгляд. Семья, из которой происходил будущий гений военно-инженерного дела, находилась под самым плотным надзором царской полиции еще с конца ХІХ века, с того самого времени, когда старший брат Дмитрия, Владимир, студент медицинского факультета Казанского университета, вступил в ряды народовольцев. Что интересно, в то же самое время в этой же «Альма матер» учился другой Владимир – Ульянов, тоже подавшийся в революционеры и, несомненно пересекавшийся с Карбышевым. Однако в ходе репрессий против студентов, последовавших после покушения на Императора, будущий вождь мирового пролетариата отделался исключением и не слишком обременительной ссылкой, а его тезка угодил сперва в тюрьму, а затем и в солдаты. Вернее – в рядовые казаки, поскольку род свой Карбышевы вели от вышедших в дворяне казаков из Сибири. Мытарства эти подорвали его здоровье самым коренным образом. Не прошло и пяти лет, как Владимир скончался от туберкулеза – опять-таки в тюрьме, куда его законопатили «превентивно», по поводу грядущего прибытия в город наследника престола, будущего Императора Николая ІІ. Через тюрьмы и ссылки за революционную деятельность прошел и двоюродный брат Дмитрия – Александр Шайтанов. Самого же будущего генерала наотрез отказались принимать в Сибирский кадетский корпус для обучения за казенный кошт, как выходца из «неблагонадежной семьи». Сами понимаете, особо любить тогдашнюю власть ему было не за что...

Тем не менее, юный Дмитрий, будучи зачислен в Корпус «приходящим учеником» с оплатой за обучение, за пару лет доказал свое право стать кадетом и впоследствии закончил это учебное заведение лучшим среди своего выпуска. Перед отличником и образцовым кадетом были открыты элитные военные училища Империи – Павловское, Николаевское инженерное, Михайловское артиллерийское... Он выбрал судьбу фортификатора, остановившись на Николаевском. Закончит его Карбышев не первым, а «всего лишь» девятым в списке наиболее успевающих. Его офицерская служба начнется в Маньчжурии, в 1900 году. Именно там поручик Карбышев и примет спустя 5 лет боевое крещение в разразившейся войне с Японией. Занимаясь, вроде бы, не самыми героическими вещами – обеспечением связи, наведением переправ, созданием укреплений, Карбышев «умудрился» за эту кампанию стать кавалером пяти орденов и трех боевых медалей! Его действия во время Мукденского сражения командование оценило, как героические. И тем не менее... В 1906 так блестяще начатая карьера летит под откос. Против Карбышева выдвигают обвинение в «революционной агитации», в то время с его сверхжестокими «столыпинскими» законами грозившее молодому военному трибуналом и крайне печальными последствиями. Наверняка сам поручик никого не агитировал – просто не сигнализировал «куда следует» о революционных пропагандистах, действовавших в его подразделении. По многочисленным воспоминаниям, принципы Карбышева и понятие «донос» были несовместимы категорически, о чем бы не шла речь. Молодого офицера спасли сослуживцы, вставшие за него горой (деталь, согласитесь, многозначительная). По решению Суда офицерской чести, поручик Карбышев вышел в отставку. Пробыл он на «гражданке» меньше года, успев потрудиться скромным чертежником и заключить свой первый брак. «Благонадежных» хватало, а вот с профессионалами и специалистами в РИА было туговато – не тая обид, Карбышев возвращается на действительную воинскую службу.

Изучая боевой путь этого человека, приходишь к мысли: у Карбышева всегда был исключительный «талант» – оказываться» в самом опасном месте, на острие, там, где вот-вот разразится военная гроза. Закончив Николаевскую военно-инженерную академию уже в чине штабс-капитана, Дмитрий Михайлович оказывается на западных рубежах Империи, принимая самое непосредственное участие в создании фортификационных укреплений Брестской крепости – твердыни, которой как и ему самому предстоит стать вечным символом несгибаемой стойкости и мужества русских воинов... В боях Первой мировой участвует, как легко догадаться, с самых первых дней под началом легендарного Брусилова. В 1915 году сражается под Перемышлем. При штурме этой крепости Карбышев получает серьезное ранение, очередной орден Св.Анны и чин подполковника. Однако главный его «трофей» кампании – сестра милосердия Лидия Опацкая, под ураганным огнем вытащившая геройствовавшего штабс-капитана с пулей в ноге из дымящихся развалин. Первая жена Карбышева трагически погибла еще в 1913 году, и Лидия становится его верной подругой жизни, в браке с которой родятся трое детей. Нет, не жизнь, а роман, право! Можно не сомневаться – в Красную гвардию, а впоследствии и в РККА, никто Карбышева силком не тащил и штыками не гнал. К Романовым у него был личный счет, а что касается остального... Офицер-фронтовик, участвовавший в двух войнах, сполна выявивших пороки и язвы Империи, как никто другой видел ее отсталость в военном отношении, ужасающую некомпетентность власть предержащих, да и, по большому счету, всей тогдашней государственной системы. Нет, революционером, в чем бы там его не пытались обвинять в свое время, Карбышев не был. Он был Солдатом – до глубины души, до мозга кости. Большевики предложили ему не чины или какие-либо материальные блага (откуда – в 1918 году?!), а возможность защищать Отечество. Он согласился.

«Честью и Родиной не торгую...»

С белогвардейцами (в том числе – с тем же Деникиным, с которым они сражались на одних полях под Мукденом), Карбышев воевал без всяких скидок на то, что еще недавно они носили одни погоны. Северный Кавказ, Сибирь, Забайкалье – помотало его по фронтам Гражданской изрядно. Строительство укрепрайонов чуть ли не по всей стране, восстановление мостов и форсирование рек, и, как финальный аккорд – Каховский плацдарм, штурм Чонгара и Перекопа – последних рубежей Белого движения на Юге России. Советских орденов тогда не существовало, но вот золотыми часами с гравировкой «Красному бойцу Социалистической революции» ВЦИК Карбышева за время Гражданской награждал дважды. А еще он стал Почетным красноармейцем одной из частей. После войны Дмитрий Михайлович с командных должностей переходит более к преподавательской и научной работе. При этом продолжает учиться и сам – в 1938 году, будучи уже признанным «светилом» не то что всесоюзного, а мирового масштаба в области военно-инженерного дела, он заканчивает Военную академию Генштаба РККА, а вскоре удостаивается звания профессора. При этом стоит начаться войне – Карбышев тут как тут. В 1940 году он уже в Финляндии, участвует в подготовке прорыва «несокрушимой линии Маннергейма». В том же году, в связи с возвращением в РККА стараниями Сталина «старорежимных» званий, становится генерал-лейтенантом инженерных войск и вступает в ряды ВКП(б). Был ли дворянин и царский офицер Карбышев убежденным коммунистом? Есть в этом некоторые сомнения. Возможно, в одном из «высоких» кабинетов сказали: «Так надо!» Приученный к субординации и дисциплине, Дмитрий Михайлович козырнул: «Есть!», и вступил в партию. С другой стороны, а почему бы и нет?! Личных претензий к советскому строю у него не было, но вот та могучая армия, которая создавалась в 30-е годы стараниями ее будущего Верховного, должна была ему нравиться чрезвычайно.

Интересная деталь: детей у Карбышевых было трое – две дочери и сын. Но по стопам отца пошла как раз старшая из них – Елена. Закончив с отличием школу в 1938 году, она «нацелилась» в Военно-инженерную академию РККА, да еще и на морской факультет! Приемная комиссия была в шоке – что это еще за новости?! Вот тут Карбышев единственный, пожалуй, раз «воспользовался служебным положением»: о зачислении дерзкой девчонки в порядке исключения походатайствовал лично Нарком обороны Климент Ворошилов. Впереди у Елены – первой девушки-выпускницы в истории Ленинградского Высшего инженерно-технического училища ВМФ, была оборона города на Неве, блокада, служба в самых разных местах – от Черноморского флота до ГРУ Генштаба. Дочь пошла в отца и к концу своей офицерской карьеры имела немногим меньше боевых наград, чем он. Догадывался ли Дмитрий Михайлович о том, что ждет впереди его самого, семью, страну? Предвидел в самой полной мере. После окончания «Зимней войны» он не уставал повторять – следующая схватка будет с нацистской Германией, и она не за горами. В июне 1941 года он выехал в Западный Особый военный округ для того, чтобы лично проверить готовность наших укреплений к отражению вражеского нашествия. Война застала его под Гродно, где он находился сперва в боевых порядках 3-й, а затем и 10-й армии. К несчастью, именно на этом участке, в Белоруссии, оборона была организована наиболее провальным образом, не исключено – из-за предательства тех, кто должен был ею руководить. 27 июня Карбышев уже был в окружении, а в начале августа, при попытке выйти из окружения, получил тяжелейшую контузию. В совершенно бессознательном состоянии генерал был захвачен гитлеровцами в плен... У ведомства Канариса появился повод для радости.

По некоторым данным, генерал Карбышев был «взят на карандаш» нацистской разведкой еще до нападения на СССР. Причина проста: гитлеровцы изначально намеревались создать некое формирование из «бывших советских» военнослужащих. Использовать эту команду предателей собирались не столько в военных, сколько в политических и пропагандистских целях. Именно Карбышев виделся «великим психологам» Третьего рейха прямо-таки идеальной кандидатурой для того, чтобы возглавить подобное мероприятие. Дворянин, царский офицер, никоим образом не еврей – следовательно, среди большевиков человек случайный. Наверняка, ловкий карьерист, сумевший неплохо устроиться при новой власти. Что ж, мы предложим ему условия еще лучше – и дело в шляпе! Надо понимать и учитывать то, что в военных и инженерных кругах Дмитрий Михайлович заслуженно считался, как я уже говорил, светилом мировой величины, его авторитет был необычайно велик и вполне мог бы склонить к сотрудничеству с немцами колеблющихся, сомневающихся, слабых духом. Прекрасно понимал это и сам Карбышев. Он осознавал: любой его шаг, полшага, благосклонный кивок в сторону врага будут моментально подхвачены геббельсовской пропагандой, тысячекратно преувеличены и поданы, как пример для подражания для миллионов советских военнопленных и русских эмигрантов в Европе: «Ну, как же? Сам Карбышев с нами!» Именно поэтому с самого первого дня, с самой первой попытки установить с ним контакт, доверительные отношения, склонить к сотрудничеству, нацисты натолкнулись на гранитную стену холодного презрения и несгибаемой воли, об которую могли только поразбивать головы. Сейчас можно спорить, насколько точно переданы слова Дмитрия Михайловича, брошенные им в лицо фашистам, но смысл их остается несомненным: «Я солдат и сотрудничать с врагами Родины для меня – предать собственный долг».

«Советскую крепость можно уничтожить, но не взять...»

Это – тоже слова Карбышева. И он сам стал одной из таких крепостей. Какие только изощренные методы «осады» не применяли к генералу, которому на тот момент перевалило уже за 60 - гитлеровцы сулили все мыслимые и немыслимые жизненные блага, равнозначное или более высокое звание в Вермахте, уютный домик под Берлином, возможность работать над любыми проектами, собственную лабораторию и неограниченное финансирование... В ответ они слышали лишь, что убеждения настоящего солдата не выпадают вместе с зубами от лагерной баланды, которую он предпочтет любым деликатесам, полученным в качестве подачки за измену Родине. Уяснив, что «главный Иуда РККА» из Карбышева не выйдет, немцы принялись предлагать ему должности «научного консультанта», «аналитика», соблазнять перспективой выезда в нейтральные государства. Карбышев был непреклонен. На него не подействовали уговоры ни его бывшего сослуживца полковника Пелита, ни авторитетнейшего немецкого ученого-фортификатора Гейнца Раубенгеймера. Тогда вместо «пряника» в дело вступил «кнут». Из офицерского лагеря Хаммельбург, в сравнении с другими нацистскими «фабриками смерти» бывшего чуть ли не санаторием, генерала бросают в самые мрачные застенки Третьего рейха. Начинается крестный путь Карбышева по концлагерям и тюрьмам гестапо. Флоссенбург, Майданек, Освенцим, Маутхаузен... Многие люди, годившиеся Карбышеву в сыновья, если не во внуки, не выдерживали и трети такого «маршрута». Плоть слаба... После двухлетних попыток перетянуть генерала на свою сторону, нацисты вынесли окончательный вердикт: «безнадежен». В соответствующей докладной записке Дмитрий Михайлович характеризуется обескураженными его невиданным упорством немцами даже не как убежденный коммунист, а именно как «фанатик воинского долга и патриотизма».

Гитлеровцы недоумевали – как же так?! Почему? В 1943 году, после краха «блицкрига», разгрома под Москвой и Сталинградом, до них помаленьку начинало доходить, что все расчеты на то, что Советский Союз рассыплется, как карточный домик под первыми же ударами, были самоубийственной ошибкой. Однако до конца они так ничего и не поняли... После того, как Карбышев окончательно отверг даже саму мысль о сотрудничестве, нацисты поставили перед собой последнюю цель – не просто убить, но сломить его. Каторгой, нечеловеческими условиями, побоями, издевательствами, страхом и болью – но сломить! Не на того напали... Многочисленные очевидцы лагерных мытарств генерала восхищались его стойкостью, являвшей собою пример для остальных заключенных и не дававших им отчаяться. Тесать гранитные плиты для надгробий? Карбышев в восторге: «Товарищи, это же прекрасно! Чем больше работы у нас, тем лучше дела у наших на фронте!» Он постоянно собирает вокруг себя других пленных, поддерживает и вдохновляет их, он разрабатывает свод правил, согласно которым должно вести себя в плену советским солдатам и офицерам, оставаясь при этом воинами, а не жалким стадом. «Не прекращать борьбу! Главная победа – над собой! Враг не должен видеть нас на коленях!» Пафос? Высокие слова? Куда как высокие – если учесть, что говорились они за колючей проволокой, под дулами пулеметов человеком, прекрасно понимавшим, что конкретно у него нет ни малейшего шанса остаться в живых. По воспоминаниям свидетелей зверской расправы над генералом Карбышевым и еще четырьмя сотнями военнопленных, совершенной немцами в отместку за совершенный накануне узниками удачный побег, последними словами буквально на глазах превращавшегося в глыбу льда Дмитрия Михайловича было: «Бодрее, товарищи! Думайте о Родине и мужество вас не покинет!»

В отвратной шакальей стае тех, кто не жалеет силенок ради «десакрализации» Великой Отечественной войны и «развенчания мифов советской пропаганды» о ее героях, нашлись и те, кто дотянулся в собственных гадких «разоблачениях» и до мученической гибели Карбышева. Даже не буду скрывать, что именно я испытываю, читая встречающиеся, увы, на просторах Интернета «изыскания» вроде: «То, что генерала заморозили до состояния ледяной глыбы – вранье! Не было никаких -12 градусов в тот день! Мы сводки погоды поднимали фашистские – тогда теплынь стояла, около +3 градуса! И откуда взялись в Маутхаузене гестаповцы, которые его якобы из брандспойтов поливали? И брандспойтов тоже не было. Все вранье – и Карбышев, и его смерть, и его «подвиг»... Вот такое вот «творчество» будит в моей душе самые кровожадные и варварские инстинкты, а также подталкивает к мыслям об употреблении относительно его авторов некоторых устройств компьютерной периферии совершенно не по прямому их назначению. Как пишут в протоколах: «с нанесением ущерба здоровью и угрозой для жизни». Не было мороза, говорите?! Тепло было, прямо курорт?! Очень хочется взять существо, способное мыслить подобным образом, и долго поливать его при трехградусном плюсе водичкой на ветру, наслаждаясь реакцией наверняка холеного и откормленного тельца. Можно не из брандспойта, из ведерка тоже сойдет... Знаю, что так нельзя. Но и терпеть попытки опоганить и осквернить то, к чему любой нормальный человек должен относиться с благоговением, тоже уже невозможно. Какая разница – от чьих рук пал генерал Карбышев – гестаповцев или эсэсовцев? И сколько было градусов в ту жуткую ночь, когда над нашими дедами расправлялась эта нелюдь?! Наступила ли его смерть от переохлаждения или от удара дубинкой надсмотрщика? Кем надо быть, чтобы смакуя эти детали, делать вывод о том, что ставшие легендой события в Маутхаузене «не более, чем выдумка, созданная по заданию коммунистической пропаганды»?

Герой Советского Союза, генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Карбышев геройски пал 18 февраля 1945 года в своем последнем бою, одержав окончательную победу не только над терзавшим его врагом, но и над самой смертью. В тот день он явил всем нам, своим потомкам, вечный и нетленный образец любви к Родине, эталон великого и неодолимого Русского Воина.