На барже через океан: Как четверо советских солдат Америку покорили

Ровно 60 лет назад произошли события, которые с полным на то основанием можно считать одной из наиболее славных и ярких страниц советского периода истории нашей Родины. Четверо военнослужащих срочной службы Советской армии одержали беспримерную победу, не сделав при этом ни единого выстрела и вообще не участвуя в боевых действиях. Тем не менее, их подвиг по сей день является образцом как воинской доблести, так и высочайших человеческих качеств.

В бою, который продлился долгих 49 дней, врагами были не захватчики, одетые в мундиры чужой армии, а совсем другой противник – холод и голод, паника и отчаяние, безбрежный океан и роковое стечение обстоятельств. Одержав над ними верх, четверо самых обычных молодых ребят показали всему миру, что такое настоящий советский человек. Вспомним же о них сегодня...

Что такое «не везет» и как с этим бороться

Речь у нас пойдет, если кто еще не догадался, о вошедшем в историю героическом дрейфе, на борту самоходной танкодесантной баржи Т-36 оказавшихся ее вынужденным экипажем - младшего сержанта Асхата Зиганшина и рядовых Филиппа Поплавского, Анатолия Крючковского и Ивана Федотова. Длилась их беспримерная одиссея до 7 марта 1960 года, а начало ей положил один из зимних штормов, вполне обычных для Дальневосточных широт, где они проходили службу. А точнее – одного из островов Южных Курил, Итурупа, где дислоцировалась воинская часть, в которой служили парни. Вообще говоря, в тот злополучный день посудина уже должна была быть вытащена на берег – для этого даже трактор подогнали. Впереди была зимовка в теплых казармах, в силу чего с баржи был снят даже хранившийся там обычно неприкосновенный запас питьевой воды и продуктов. Впоследствии это ой, как «аукнется» оказавшимся на ней людям, но кто ж мог предположить... Буквально в последнюю минуту от командования поступил срочный приказ: разгрузить зашедший на рейд рефрижератор с мясом. В Советской армии приказы, как известно, не обсуждались, а выполнялись, а кроме того, мясцо это как раз и должно было пойти в котлы солдатской столовой на всю долгую зиму – предстояло для себя же и стараться. Да и что тут такого – плевое дело... Увы, дело оказалось далеко не плевым. До рефрижератора баржа так и не добралась – налетевшим порывом ураганного ветра ее сорвало с причального места, а набиравшие силы волны принялись швырять по бухте здоровенное железное судно водоизмещением в 70 тонн, словно бумажный кораблик.

О выполнении поставленной задачи речь уже не шла. Поставить судно на якорь нечего было даже и пытаться – цепи заледенели намертво, да и не удержали бы его никакие якоря в поднявшейся сумасшедшей свистопляске. Через 3 часа отчаянных попыток вернуться к причалу, бывший за старшего Зиганшин, прекрасно понимая, к чему все идет, принял решение – выбрасываться на берег. Эта идея едва не стала роковой: баржу со всей силы влепило об скалу с очень подходящим названием: Чертова сопка, после чего, в дополнение ко всем «радостям», ее экипаж получил еще и пробоину, давшую течь не куда-нибудь, а в машинное отделение. Тем не менее, рискованный маневр решили повторить – ведь впереди замаячил пологий песчаный пляж, суливший спасение. До него не дотянули всего ничего... Издевательски чихнув на прощание, заглохли движки – «мотористы», бывшие ни разу не опытными моряками, а насквозь сухопутными стройбатовцами, в горячке как-то не рассчитали запас топлива. Емкости с солярой на Т-36 были, конечно, не бездонными. Вцепившимся в обледенелый борт солдатам оставалось только со смертной тоской наблюдать за исчезавшим в снежной круговерти берегом. Течение тащило их прямиком в открытый океан, и сделать хоть что-то вопреки его злой воле было уже совершенно невозможно. Радиостанция, залитая одной из непрестанно захлестывавших баржу волн, окончательно и бесповоротно превратилась в бесполезный кусок металла и пластика. В полученную пробоину медленно, но неотвратимо набиралась вода. И вот с этим нужно было что-то делать, причем немедленно. В противном случае шансы отправиться на дно возрастали до степени неизбежности. Положеньице...

По воле волн

С течью они справились еще с вечера. С помощью домкрата, дружной работы и крепкого солдатского словца дыру заделали, а с набравшейся водой можно было разобраться и позже. Утром экипажу легшей в дрейф Т-36 предстояло столкнуться с главной своей проблемой – реальной оценкой имевшихся на борту запасов. Как уже было сказано, полагавшийся по штату десятидневный паек остался на берегу, а значит, и думать о нем было нечего. В наличии имелись: единственная буханка хлеба, по горсточке пшенной крупы и гороха, банка жира да ведро картохи. Последняя, кстати, обнаружилась в машинном отделении, вследствие чего мазутом перемазана была до такой степени, что хоть плачь. Впрочем, с пресной водой дело обстояло и того хуже – бывший на барже бачок с ней емкостью в пять литров во время шторма расколотило начисто. К огромному счастью, дизельные двигатели имели водяное охлаждение. Можете попытаться представить, каков был вкус у этой «аква вита», но именно она и спасала солдатам жизнь – до тех пор, пока они не приспособились собирать дождевую влагу. В принципе, какое-то время протянуть было вполне реально. Но вот вопрос в том, какое?! Просчитывающие свои действия в тех или иных нештатных ситуациях люди, как правило, исходят из нескольких вариантов развития событий: хорошего, среднего и плохого. Находятся, впрочем, и те, кто неизменно «берут за основу» самый распаршивейший из вариантов, умножают его в уме на десять – и действуют соответственно. Вот они-то, как правило, и выживают... Поплавскому, Крючковскому и Федотову повезло – Зиганшин был как раз из таких. С первого же дня, на правах командира взяв распределение сверхскудных ресурсов в свои руки, он изначально ввел на судне режим не то, что жесткой, а жесточайшей экономии.

Он лично варил ужасающий «суп» из парочки картофелин, крупы (пока она еще была) и раздавал всем по кружке этого варева. Воду вообще пили по паре раз в день, отмеряя ее капли бритвенным стаканчиком – меньше емкости под рукой не нашлось... Впоследствии выдачу воды сократили до одного раза. К подобным ограничениям младшего сержанта подтолкнула находка, огорошившая его до глубины души. В рубке обнаружилась страница газеты «Красная звезда» с опубликованным сообщением о грядущих ракетных стрельбах в прилегающем регионе Тихоокеанской акватории, в силу которых эта местность объявлялась «закрытой» для всех морских и воздушных судов аж до марта месяца! Когда стемнело, собрались вместе, вглядываясь в очистившееся от туч небо – по звездам выходило, что аккурат в те места их и несет. Забегая наперед, скажу – солдаты нисколько не ошибались: «выпав» из течения Оясио, они угодили в другое – Куросио, которое имело скорость под 80 миль в час и тащило баржу по безбрежным просторам Тихого океана все дальше и дальше от родных берегов. Более того, в родной части их уже похоронили! Вышедшие на прочесывание береговой линии Итурупа солдаты доложили, что обнаружили ряд вещей, однозначно квалифицировавшихся, как обломки кораблекрушения, и несомненно имевших принадлежность к сгинувшей Т-36. Спасательный круг, обломки злополучного бачка для воды и угольного ящика, еще какая-то немилосердно потрепанная волнами рухлядь. По мнению отцов-командиров все эти находки однозначно указывали на то, что баржа затонула. Спастись вплавь в имевшихся погодных условиях экипаж шансов не имел ни малейших, даже если б состоял из сплошных олимпийских чемпионов по плаванью. Да и по ТТХ десантных барж проекта 306, запас их автономного плавания составлял двое суток максимум. Судно было признано погибшим, а в дома четверых солдат отправились скорбные вести: «пропал без вести при исполнении...»

Кирза сапожная, деликатесная...

Последняя пища, которую, пусть и с большой натяжкой, можно было назвать нормальной, закончилась на барже в аккурат 23 февраля, на День советской армии и Военно-морского флота. Праздничный ужин, так сказать, получился. И как бы прощальный... Больше есть было нечего. Ну... кроме друг друга, конечно же. И не надо в ужасе закатывать глаза – когда спустя 12 лет в Андах разобьется самолет с командой уругвайских регбистов, уцелевшие пассажиры будут за милую душу кушать тех, кому повезло меньше. Да еще и признаваться потом, что если б внезапная лавина не убила еще восьмерых из них, выжившим было бы «не прокормиться». Других примеров приводить не буду – достаточно этого. По-настоящему критические ситуации, ставящие человека на грань физического выживания, очень быстро «счищают» с него все наносное и поверхностное, безжалостно обнажая суть. Кто-то превращается в героя, кто-то - в скота. Попросту остаться человеком могут лишь те, в ком человечность составляла основу, истинную сердцевину его души, а не индивидуумы, которых «в рамках» удерживали только внешние условности цивилизованной жизни. Федотов, Поплавский, Крючковский и их командир Зиганшин университетов, что называется, не заканчивали. Равно, как и пажеских или кадетских корпусов. Да и род войск, к которому они принадлежали, в нашей армии, очень мягко говоря, элитным никогда не считался. Однако, они были советскими людьми, советскими воинами. Мысль о том, чтобы рассматривать кого-то из боевых товарищей с гастрономической точки зрения даже не постучалась в их сознание. Более того, никто ни единого раза не попытался устроить склоку или «качать права» при раздаче крох провизии и капель воды. Все замполиты, особисты, военные и гражданские прокуроры в те дни были для них все равно что на другой планете. Дело тут решал не страх, а совесть и советское воспитание.

Экстремальное приключение после 23 февраля завершилось. С этого момента начался Подвиг. Да, да, именно так, с самой что ни на есть большой буквы. Первым «блюдом» нового меню пленников баржи стали кожаные ремни – от брюк, рации, часов. Найдя несколько кусочков хромовой кожи под клавишами невесть как оказавшейся на судне гармошки, Зиганшин пошутил: «О, ребята! Это ж деликатес!» Пробовали употреблять в пищу мыло, зубную пасту. В конце концов, дело дошло до солдатских кирзовых сапог... Тот, кто никогда не имел дела с этим «чудом» советского военпрома, может решить: «Раз сапоги, значит кожа». Какая кожа! Голенища этих самых сапог (автор имел счастье отходить в них полновесных 730 дней), по жесткости способны посрамить современную водосточную трубу. И по питательности сравнимы с ней же. Делались они путем пропитки хлопчатобумажной ткани химическими соединениями на основе каучука (искусственного), стеариновой кислоты, парафина и тому подобных «вкусняшек». Это нюхать страшно, не то что есть! А они ели... Все попытки ловить рыбу, делая из чего попало крючки и снасти закончились ничем – океан не утихал, да и на кусок железки без наживки клевать желающих отчего-то не было. Зато вокруг баржи начали кружить стаи здоровенных акул, словно приглашавших ее экипаж: «Один шаг за борт, и все мучения закончатся!» Суицидальных наклонностей ни в ком не обнаружилось, и зубастые твари остались ни с чем. Паники, отчаяния, истерик и нервных срывов не было ни у кого. К моменту спасения все запасы экипажа составляли полчайника воды, один сапог и две спички. Сил уже не было ни на что – ни вычерпывать потихоньку просачивающуюся в машинное отделение воду, ни заполнять корабельный журнал (до этого его вели по всем правилам). Даже на палубу выходить уже не получалось. Стали мучить дикие головные боли, пришли галлюцинации. Парням было понятно, что конец близок. И тем парадоксальнее было их поведение, когда помощь наконец пришла!

Вареники, водка и ключ от Сан-Франциско

Как вы думаете, что произошло, когда 7 марта 1960 года над палубой Т-36 зависли вертолеты Военно-морских сил США и с них упали веревочные лестницы, открывавшие путь к спасению? Наши солдаты кинулись к ним, спотыкаясь и отталкивая друг друга? Не-а... В те минуты они думали о том, что не имеют право бросать военное имущество, чертову баржу, ставшую их тюрьмой. По воспоминаниям Зиганшина, он на полном серьезе ждал, пока на палубу спустятся американцы, чтобы поблагодарить их за помощь, попросить воды, еды, топлива и карты и ... своим ходом отправиться к родным берегам! Только после того, как дважды совершавшие облет судна с совершенно непонятными личностями на борту (грязными, заросшими бородами до бровей, но упорно не желавшими спасаться), вертолеты отбыли на выславший их авианосец, а корабль начал совершать маневры, свидетельствующие о намерении лечь на собственный курс, парни подняли крик и принялись скакать по барже из всех оставшихся сил. Умирать, к тому же так по-дурацки, не собирался никто. Тем более, что свой бой они уже выиграли. Второй раз они поразили собственных спасителей, когда не накинулись на немедленно предложенную еду, а принялись чинно и неторопливо утолять голод по кусочку, по глоточку. Тут, опять-таки, сработал авторитет командира, объяснившего парням, чем заканчивается переедание после такой, как у них голодухи. Дальше началась сказка. Корабельный кок, потомок выходцев с Западной Украины, баловал гостей варениками, на просьбу «водички» им немедля приперли ... две бутылки русской водки (ну, раз русские, им же водка нужна, так, сэр?!). Водку пить, понятно, не стали. Было смешно... Первую пресс-конференцию ребятам попытались устроить прямо на борту авианосца. Однако у Зиганшина при первой же попытке начать говорить, хлынула носом кровь – сказывалось нечеловеческое напряжение. До прибытия на берег их оставили в покое.


Зато в Сан-Франциско им сполна довелось узнать, что такое «бремя славы»! Мэр города вручил им символический ключ от города, объявив его почетными гражданами. Всех приодели с иголочки и выдали по целых 100 долларов «на карманные расходы». Ох, уж эта американская щедрость... Что гораздо важнее, в Сан-Франциско спасенных встречал консул СССР, причем с распростертыми объятиями. Они наконец-то смогли вздохнуть с облегчением, окончательно убедившись в том, что вместо клейма «залетчиков» или, не дай бог, «дезертиров», удостоены Родиной статуса героев. 16 марта последовала поздравительная телеграмма, подписанная лично Никитой Хрущевым, в которой именно так их и называли. «Подкаты» от американцев? А как же, были. Ненавязчивые такие намеки на то, что покинув гостеприимные берега США, «такие славные парни» могут горько пожалеть и предложения «подумать». Вот только думать им было не о чем – завершив полновесную «кругосветку», герои оказались в Москве, которая встречала их почти так же как годы спустя – Юрия Гагарина. Звезд Героев они не удостоились (их Никита Сергеевич любил навешивать разве что на себя), но вот по ордену Красной Звезды получили. Министр обороны, маршал Родион Малиновский вдобавок вручил каждому особые «штурманские» часы, сделав это, как каждый большой военный начальник, с подковыркой: «чтоб не блуждали впредь». Зиганшину присвоили звание старшего сержанта. К огромному удивлению «путешественников», ни единого вызова «для беседы» в Комитет государственной безопасности, которых они ожидали вполне искренне, так и не воспоследовало. Очернить величественный подвиг, показавший всему миру без всякой войны несгибаемую стойкость и силу духа советских людей, никто не посмел марать даже тенью каких-то подозрений и разбирательств.

Ну, и как обычно – несколько деталей напоследок. Экипаж Т-36 составляли татарин, русский и двое украинцев. Заметьте – люди как раз тех национальностей, между которыми сегодня пытаются посеять ненависть и вражду, в те годы и подумать не могли ни о чем подобном. Куда это все делось?! После, скажем так, не слишком приятной океанской одиссеи, всем ее участникам было предложено поступление в Ленинградское военно-морское училище на самых льготных условиях. Трое (кроме Федотова) немедленно согласились! Это те, от кого после всего пережитого стоило ожидать стойкого нежелания приближаться к водным массивам крупнее лужи на асфальте на пушечный выстрел. 49-дневные мытарства не сломили их, не оставили ни страха, ни модных нынче «фобий» или «психологических травм». Советские люди... И последнее, ровно в тот же день, когда «великолепная четверка» была спасена с борта Т-36, в далеком Подмосковье был образован Отряд космонавтов СССР. Совпадение? Конечно же! Однако, согласитесь, более, чем символичное – простые парни-солдаты, не спасовавшие перед морской стихией, словно бы передавали эстафету будущим покорителям космоса, тем, кому предстояло вознести гордое звание «советский человек» еще выше – к самым звездам.