Сколько политических убийств было совершено в СССР ради «перестройки»

Путь к началу развала Советского Союза, сегодня известного всем нам под именем «перестройки», был не только наполнен огромным количеством интриг в высшем партийном и государственном руководстве страны. Он также был обильно полит кровью тех, кто мог воспрепятствовать воплощению в жизнь зловещего плана по уничтожению нашей страны, стоял на пути его авторов и непосредственных исполнителей. Казавшиеся на первый взгляд естественными или совершенно случайными смерти «первых лиц» СССР и ряда его союзных республик на самом деле были выгодны вполне определенным силам, что наталкивает нас на целый ряд серьезных вопросов.

В те времена любые размышления на подобные темы были абсолютным «табу» – ведь в Стране Советов в принципе не могло быть борьбы за власть, «дворцовых переворотов» и, тем более, политических убийств. Однако сегодня, рассмотрев события 70-х – 90-х годов прошлого столетия внимательно и без идеологических «шор», можно прийти к совершенно неожиданным и даже шокирующим выводам. Взятые не как отдельные трагические случаи, а в совокупности, уходы из жизни советских и партийных деятелей складываются в четкую систему, суть которой достаточно очевидна.

«Коммунистическая партия, весь советский народ понесли тяжелую утрату...»

Именно с таких (или примерно таких) слов начинались обычно официальные сообщения о смерти тех или иных партийных или государственных лидеров СССР. И это действительно были серьезные потери – каждый раз «из обоймы» выпадали опытные лидеры, профессионалы, «проверенные кадры». Каждый такой уход менял и без того сложный и противоречивый «расклад» внутри Кремля, ослабляя те или иные «центры сил» и порождая новые. Спецоперация по полному демонтажу Советского Союза, первый этап которой закончился провалом в момент отстранения от власти Никиты Хрущева, попросту «поставили на паузу». Возобновлена она была с середины 70-х годов, когда здоровье Леонида Брежнева серьезно пошатнулось, что открывало для заговорщиков «оперативный простор». В начале 1976 года, после того, как Генсек перенес клиническую смерть, практически всему его окружению стало ясно: «не жилец». Вот тут-то и был дан старт новому этапу реализации сценария уничтожения СССР. Отсюда, соответственно, и берет начало череда «странных» смертей. Первым в списке стал министр обороны СССР маршал Андрей Гречко... Это – более чем объяснимо.

Для захвата реальной власти в Советском Союзе, где «первым лицом» государства формально был председатель Совета министров, а реально – Генеральный секретарь ЦК КПСС, казалось бы, необходим был лишь полный контроль над партийным аппаратом. На деле же это было не совсем так. Взойти «на вершину» путем исключительно аппаратных интриг было возможно. Но вот усидеть на ней позволяла лишь опора на армию и «органы». Собственно говоря, Хрущеву в 1953 году для переворота хватило и вояк. Опять же, поддержка Георгия Жукова спасла его от первой попытки смещения. Однако впоследствии утратив ее, Никита Сергеевич отправился из Кремля «с вещами на выход».

Предположим, что некие высокопоставленные лица в СССР решили начать борьбу за власть. Следовательно, они должны контролировать, как минимум, Министерство обороны и КГБ. Такой «группой товарищей», как оказалось впоследствии, был «триумвират» в составе Андропов-Устинов-Громыко. Но в руках у них на момент описываемых мной событий была только половина необходимых «козырей» – Комитетом руководил Юрий Андропов, но Минобороны было в руках несгибаемого и совершенно неуправляемого Гречко. Этот маршал, насколько известно, не кланялся даже Генсеку (который, кстати сказать, именно под его началом воевал в Великую Отечественную). По заслуживающей доверия информации, именно Гречко намертво уперся, противясь присвоению «дорогому Леониду Ильичу» маршальского звания. Кое-кто, кстати, высказывает мнение, что это и стало причиной его смерти. Вряд ли.

Не вписывается это в привычный стиль действий Брежнева. Много возомнившего о себе Подгорного он просто по-тихому сплавил в почетную отставку. Но отдавать приказ о ликвидации? Да и манера устранения (если предположить, что это было именно оно) больно уж характерная... Смерть маршала была более чем странной. По многочисленным воспоминаниям соратников и сослуживцев (можете себе представить, сколько их было у главы Минобороны), в свои 72 года маршал по состоянию здоровья и уровню физподготовки мог «заткнуть за пояс» некоторых лейтенантов. И вдруг – уснул и не проснулся, в аккурат перед каким-то важным совещанием. Причем случилось это на территории флигеля, куда Гречко строжайше запрещал входить даже членам семьи. То есть – при полном отсутствии свидетелей и очевидцев.

Кое-кто по этому поводу строит дикие версии относительно того, что министр обороны в этом самом флигельке «предавался греховным утехам», от которых и помер... Ага, на территории госдачи, напичканной обслугой и охраной, на глазах множества родных – от жены до правнучки! Право же, не надо «примерять» на людей того времени современные нравы и пороки власть имущих... Это, извините, бредни, а не версии. А вот наличие на тот момент в арсенале КГБ, с руководителем которого у Гречко были далеко не дружественные отношения, не определявшихся анализами ядов, дававших именно эффект «естественной» смерти во сне, наступавшей спустя некоторое время после введения их в организм жертвы – это факт. Некоторое время спустя в Кремле произойдут еще две «безвременных кончины», как под копирку «списанные» со смерти Гречко. Речь о секретаре ЦК КПСС Федоре Кулакове, курировавшем вопросы агропромышленного сектора и втором секретаре ЦК КПСС Михаиле Суслове, отвечавшем в партии за важнейшие, идеологические вопросы. Кулаков, два года спустя после Гречко, также приехал на дачу, хорошо посидел с гостями и спокойно отправился отдыхать. Утром он уже не проснулся... С Сусловым было еще интереснее – его смерть настигла в правительственной больнице, знаменитой «Кремлевке», откуда он уже собирался выписываться. Однако ночной обширный инсульт поставил крест на его карьере и жизненном пути.

К этой более чем таинственной и странной смерти мы еще вернемся чуточку позднее. А пока позволю себе, забегая наперед, упомянуть о том, что в 1982 году примерно по такому же «сценарию» уйдет из жизни и сам Леонид Ильич Брежнев. Что характерно – во всех упомянутых мной случаях около высокопоставленного руководителя (включая даже Генсека!) в критический момент почему-то не оказывалось личного врача, обычно пребывавшего при таких лицах неотступно. Также от них удалялась и значительная часть сотрудников охраны, если не все они. Охраной «первых лиц» государства на тот момент ведал исключительно КГБ. Что же до врачей... Вот тут-то начинается еще одна, предельно интересная тема.

«После тяжелой и продолжительной болезни...»

Так сложилось, что абсолютное большинство партийных и государственных руководителей Советского Союза были «постоянными клиентами» IV Главного управления при Министерстве здравоохранения СССР, той самой пресловутой «Кремлевки». С 1967 по 1991 годы руководил этим медицинским подразделением, не просто «державшим руку на пульсе» всех лидеров СССР, но и в реальности державшим в своих руках их жизни, академик Евгений Чазов. Так вот – впоследствии выяснилось, что человек этот был... Как бы помягче выразиться? Ну, обратимся к профессиональному жаргону оперативников: «доверенным лицом» председателя КГБ Юрия Андропова. Есть данные о том, что у них происходили регулярные встречи на конспиративных квартирах. Там явно велись разговоры, которые нельзя было доверить ни кремлевским стенам, ни даже кабинетам на Лубянке. Как минимум, Чазов самым подробным образом освещал Андропову состояние здоровья собственных высокопоставленных пациентов. В том числе – и их слабые места, тончайшим воздействием на которые человека можно было без особых усилий отправить на тот свет.

Судя по всему, именно так все и делалось. Вернемся, как я и обещал, к смерти Михаила Суслова. Этот старец, по воспоминаниям современников, вел образ жизни прямо-таки аскетический и, как следствие, отягощен был намного меньшим количеством хворей, чем это предполагается в его почтенном возрасте. В начале 1982 года в «Кремлевке» он проходил никак не лечение, а плановую диспансеризацию – анализы, кардиограмма и тому подобное. По воспоминаниям дочери, Суслов рвался вернуться к работе – буквально на следующий день. Но тут ему принесли «какие-то таблетки». После их приема (по настоятельному требованию врача) ему стало плохо почти сразу. Ночи второй секретарь ЦК не пережил. Кстати говоря, тот самый врач, что «угостил» его странным препаратом, впоследствии «покончил с собой». Ну, по официальной версии...

«Странные таблетки» фигурируют и в воспоминаниях о смерти Брежнева. Вернее, в его личном дневнике, где впоследствии обнаружилась запись о неких «желтеньких снотворных пилюлях», которые он незадолго до смерти получил... лично от Андропова! Кстати говоря, вообще весь последний период жизни Леонида Ильича – это какой-то сплошной клубок загадок, переполненный абсолютно противоречивыми, совершенно не стыкующимися между собой данными. Да, 23 марта 1982 года, на Генсека во время его пребывания в Ташкенте на местном авиационном заводе упала тяжеленная металлическая балка, сломавшая ключицу и причинившая повреждения внутренних органов. До сих пор непонятно, что это вообще было такое – трагическая случайность или спланированное покушение, нанесшее серьезный удар по и без того не богатырскому здоровью Леонида Ильича... Однако по другим воспоминаниям – родных и близких, людей из ближайшего окружения, буквально накануне ухода из жизни он был достаточно бодр. Не только «отстоял» парад и демонстрацию 7 ноября на Мавзолее, но и побывал 9-го на охоте в любимом Завидово. Да и перед самой кончиной Брежнев не жаловался на ухудшение самочувствия, напротив, говорил о предстоящем «трудном дне», подготовке к Пленуму ЦК.

Есть все основания полагать, что именно на этом мероприятии он должен был официально назвать своим преемником Владимира Щербицкого. И Андропов об этом знал. Не отсюда ли «пилюльки», внезапное отсутствие личного врача? Кстати, у смертного одра почившего Генсека председатель КГБ оказался первым. И моментально завладел знаменитым «портфелем Брежнева», в котором хранилось нечто настолько важное, что глава государства с этим практически не расставался. Что там было? «Убойный компромат» на членов ЦК? На самого Андропова? Эх, узнать бы правду...

Похоронами Брежнева завершилась вторая череда «странных смертей», в которую «вписываются» как внезапная кончина Суслова, так и более чем загадочное «самоубийство» генерала армии Семена Цвигуна. Этого служаку все считали человеком, поставленным Брежневым на пост заместителя председателя КГБ СССР для «присмотра» за Андроповым, которому генсек категорически (и не без оснований) не доверял. В свое время много говорилось о том, что Цвигун якобы «стал фигурантом дел о коррупции», брал взятки в каких-то совершенно фантастических размерах... Боясь разоблачения и позора – застрелился. Вот только сама история этого «суицида» выглядит предельно нелепо и натянуто – пулю в себя генерал якобы пустил во дворе собственной дачи, из пистолета своего охранника, не оставив при этом предсмертной записки и ни с кем не попрощавшись. Скажу одно – такие люди так не уходили...

В октябре 1980 года на сельской дороге ударом непонятно откуда взявшегося там самосвала будет смят автомобиль первого секретаря Компартии Белоруссии Петра Машерова, который вот-вот должен был стать членом Политбюро ЦК и главой Совета министров СССР. Этому инциденту предшествовали более чем характерные обстоятельства – внезапно был сменен председатель КГБ Белоруссии и, впоследствии, начальник личной охраны Машерова. Бронированная машина, на которой обычно передвигался «первый», так же неожиданно попала в ремонт, вследствие чего он отправился в роковую поездку на обычной «Чайке», столкновения с грузовиком не выдержавшей. И, кстати, сотрудники ГАИ, обязанные «расчищать» дорогу для лиц такого уровня, уберегая их от подобных инцидентов, об этом маршруте почему-то ровно ничего не знали...

Объединение всех перечисленных мною трагических случаев под неким «общим знаменателем», сведение их к исполнению единого замысла, чьей-то злой воли, вполне можно было бы списать на тягу к конспирологическим теориям, если бы не... Если бы не их конкретные последствия. Постараюсь быть краток в перечислении. Итак: Министром обороны после кончины Андрея Гречко был назначен Дмитрий Устинов – вернейший соратник Андропова и, впоследствии, Горбачева. На место Федора Кулакова в 1978 году секретарем ЦК по сельскому хозяйству стал никому (кроме Юрия Андропова) до этого неизвестный партийный деятель из Ставрополья – Михаил Горбачев. Гибель Цвигуна избавила председателя КГБ от брежневского надзора и, насколько известно, открыла дорогу ко многим секретам и тайнам, которые тот держал под личным контролем. Смерть Суслова открыла дорогу с Лубянки в Центральный комитет партии самому Андропову. На пленуме ЦК КПСС 1980 года была единственная «вакансия» в Политбюро. Кандидатов было двое – Петр Машеров и... Михаил Горбачев. Выводы, дорогие читатели, вы можете делать самостоятельно.