Какие «подводные камни» для России может таить в себе союз с Китаем

Новый виток повышения напряженности между Соединенными Штатами и нашей страной заставляет всерьез задуматься о многих вещах. И, в частности, о том, на чью поддержку может рассчитывать Россия в противостоянии с не желающим сдавать позиции «мировым гегемоном», становящимся все более и более жестким. По мнению большинства отечественных экспертов в области геополитики, наиболее вероятным и приемлемым союзником в данной ситуации мог бы стать Китай.

Однако во взаимоотношениях Пекина и Москвы далеко не все так гладко и однозначно, как это провозглашается с высоких трибун официальными представителями обеих стран. Попробуем разобраться – на что реально может рассчитывать Россия в этом союзе и какие «подводные камни» для нее он может таить в себе?

Отношения есть... Но какого уровня?

Недавний визит в Поднебесную главы российского МИД Сергея Лаврова многие поторопились назвать «прорывом» или, как минимум, «большим шагом вперед» в сближении двух государств, имеющих общую проблему со столицей в городе Вашингтон. Действительно, сказано было немало – и по поводу отказа от доллара, и по поводу «скорейшего поиска альтернативы международным платежным системам, контролируемым США», а также относительно противостояния санкциям за все, что только можно и нельзя, которые в последнее время американцы принялись «штамповать» уже прямо-таки конвейерным методом. Тем не менее после возвращения в родные пенаты Лавров сообщил несколько довольно обескураживающих вещей. Прежде всего, полноценного военного союза между Москвой и Пекином, которого так боятся на Западе и о необходимости создания которого поговаривает кое-кто у нас, не будет. Главный дипломат страны заявил, что «нам не нужны классические военные блоки по образцу НАТО». А что нужно?

При этом Лавров не преминул интригующе заверить, что «отношения между Китаем и Россией в каком-то смысле более близкие, чем у членов Североатлантического альянса». По правде говоря, звучит как-то... Ведь, речь в конце концов идет не о делах сердечных, а о перспективах сотрудничества двух держав, способных сообща изрядно «перекроить» нынешнюю геополитическую картину мира. Гораздо понятнее и оттого еще неприятнее звучат слова главы МИД относительно того, что Москва и Пекин не собираются консолидировано давать ответ на те или иные санкции и прочие подобные меры, предпринимаемые Западом. Вот это уже похоже на очень большое упущение – в особенности в свете того, какой замечательный укорот китайские товарищи сумели совсем недавно дать «мировому сообществу», вздумавшему «повоспитывать» их за «притеснения уйгуров».

Совместное возмущение Пекина и Москвы «односторонними» и «немотивированными» ограничениями, вводимыми против обеих стран – это, конечно, замечательно. Весьма вдохновляют и такие дипломатические демарши, как, к примеру, сделанное официальным представителем МИД Китая Ван Вэньбинем заявление о том, что в Поднебесной считают все, вопросы, связанные с Алексеем Навальным, сугубо внутренним делом России и решительно осуждают вмешательство в эту ситуацию «внешних сил». Однако речь сейчас о другом. Главным в реакции Китая на раздувание истерии вокруг «уйгурского вопроса» являются, пожалуй, даже не контрсанкции, введенные этим государством против ряда не только чиновников, но и целых институтов Евросоюза. Гораздо важнее (и намного болезненнее для Запада) та дружная реакция, которая воспоследовала от китайского общества. Его представители, от публичных персон до самых, что ни на есть рядовых граждан, ударили решившие поиграть в «борьбу за права человека» корпорации по самому больному. То есть – по кошельку. Объявленный в поднебесной тотальный бойкот таких мировых брендов, как Adidas, Nike, H&M, принес им колоссальные, миллиардные убытки, да вдобавок обрушил биржевые котировки акций этих компаний.

Представим на минутку, что нечто подобное Китай и Россия сделают синхронно и скоординировано. Почему ни о чем подобном (судя по словам Лаврова) не идет даже речь – глубоко непонятно. В последнее время Пекин, очень долго придерживавшийся даже в самых неприятных ситуациях максимальной сдержанности и умеренности в собственных внешнеполитических шагах, стал действовать гораздо активнее, напористее, резче. Москва ли не готова поддерживать такую «игру на повышение ставок» или Пекин не хочет добавлять к своим проблемам с Вашингтоном еще и вмешательство в российско-американские разборки? Сказать что-то определенное тут сложно, однако бесспорно одно – рано или поздно обеим странам, скорее всего, придется начать поддерживать друг друга в этой конфронтации более действенными способами, чем сейчас.

«Экономика должна быть...» Или не должна?

Впрочем, намного более животрепещущим, по мнению многих аналитиков, остается вопрос сотрудничества России и Китая в экономической области. И вот тут все обстоит еще более непросто. Не слишком большое рвение в сближении по этому направлению, проявляемое Пекином, дает довольно веские основания для критики самой идеи российско-китайского сотрудничества как ее открытым противникам, так и достаточно многочисленным скептикам. Действительно, по официальным данным отечественного Центробанка объемы прямых инвестиций в нашу экономику со стороны Поднебесной только за первых три квартала прошлого года сократились более, чем вполовину – с 3.7 до 1.8 миллиарда долларов. В сравнении с 2014 годом вообще имеем падение в два с половиной раза. На наших китайских партнеров сегодня приходится менее пол процента всего объема иностранных вложений в отечественную экономику! Непонятной пока (в смысле долевого участия Пекина в них) остается судьба таких масштабных проектов, как вторая очередь газопровода «Сила Сибири» и железнодорожной магистрали «Евразия». Пользоваться ими китайские товарищи вовсе не прочь – но вот выделять финансирование, скажем так, не торопятся.

Есть и еще один не слишком приятный момент – к считающейся российской альтернативой SWIFT (да и являющей таковой, по сути) платежной системе СПФС на сегодня, по официальным опять-таки данным, подключено всего одно финансовое учреждение Поднебесной – Bank of China. Согласитесь, на фоне призывов, озвучивавшихся в Пекине господином Лавровым, выглядит это не очень... Тем временем, как стало известно недавно, Министерство финансов России по примеру Центробанка (вчетверо увеличившего долю юаня в своих международных запасах в 2018-2020 годах) перевело в национальную валюту КНР не менее 15% средств Фонда национального благосостояния.

При этом, по имеющимся данным, прошлогодний объем торговли в коридоре юань-рубль составил не более 3.3 миллиарда долларов при общем товарообороте между странами в почти 108 миллиардов долларов. Не совсем похоже на «уход от доллара», не правда ли? Безусловно, в области экономического сотрудничества двух стран есть и однозначно позитивные сдвиги – к примеру, двукратный рост железнодорожных перевозок из Китая в Европу по нашим магистралям. Однако приходится признать, что получается все довольно однобоко и далеко не так масштабно, как хотелось бы. Тем временем, у некоторых аналитиков вызывает беспокойство факт заключения Пекином и Тегераном 27 марта нынешнего года «всеобъемлющего» договора о стратегическом партнерстве сроком на 25 лет. Этим документом, в частности, предусматривается перспектива китайских инвестиций в промышленность и инфраструктуру Ирана в объеме не менее 400 миллиардов долларов. Оговорено в его рамках и военно-техническое сотрудничество.

Таким образом возникает опасность значительного вытеснения с рынка Поднебесной российских энергоносителей, поскольку за все ее инвестиции – как в мирной, так и в оборонной сферах Тегеран намерен рассчитываться как раз энергоносителями, со сбытом которых он испытывает колоссальные проблемы из-за санкций Запада. Вне всяких сомнений нефть и газ будут поставляться Китаю с весьма существенным дисконтом, ценовую конкуренцию с которым отечественные углеводороды вряд ли выдержат. Тут остается надеяться разве что на едва ли не бездонные потребности этой страны в энергоносителях, полностью удовлетворить которые в одиночку не под силу, пожалуй, ни одному экспортеру. Правда, не следует забывать и о том, что в последнее время на Поднебесную «нацелились» и прочие поставщики с Ближнего Востока, прежде всего – Саудовская Аравия и Катар.

В любом случае при всей актуальности экономического аспекта российско-китайского сотрудничества, в настоящий момент на первый план выходит все-таки геополитика. Москва находится на грани разрыва дипломатических отношений с Вашингтоном (что последнего, судя по действиям его властей, полностью устраивает), перспективы налаживания диалога Поднебесной с американской стороной также не внушают ни малейшего оптимизма. Обеим странам крайне важно в этот момент определиться – будут ли они отвечать на враждебные выпады, координируя свою политику тем или иным образом, или же каждый будет за себя, довольствуясь взаимным молчаливым одобрением и самыми общими декларациями, в которых будет перекликаться лишь самый общий смысл. Есть надежда, что волей-неволей, но объединяться придется. Во всяком случае, кое-какие обнадеживающие сигналы налицо. К примеру, резкое заявление главы отечественного Совбеза Николая Патрушева, прямо обвинившего Соединенные Штаты в разработке биологического оружия у границ нашей страны, активно поддержали в МИД Китая. Его официальный представитель Чжао Лицзянь потребовал от американцев отчета «об опытах, проводящихся в их военных биолабораториях». При этом он более, чем прозрачно намекнул, что следы происхождения коронавируса следует искать в США, а никак не в Китае.

Подобная согласованность позиции Москвы и Пекина не может не радовать. Вот только для того, чтобы с нами начали, наконец, считаться всерьез, проявляться она должна гораздо чаще и решительней, причем буквально по любому поводу. Если союз наших стран в самое ближайшее время не выйдет на совершенно новый качественный уровень, останется только констатировать, что Соединенные Штаты имеют все шансы одержать верх, в очередной раз применив в отношении двух своих главных геополитических противников старый, как мир принцип: «разделяй и властвуй».