Главной темой встречи Путина с Байденом станет «китайский вопрос»

Уже в июне в Швейцарии может пройти первая очная встреча президентов Путина и Байдена. При этом сам «Сонный Джо», а также немецкий и французский лидеры сделали целый ряд откровенно примирительных заявлений, что резко контрастирует с тем «накатом», что сейчас идет с Запада в отношении союзной нам Белоруссии. В чем же причина столь нетипичного миролюбия со стороны Вашингтона, Берлина и Парижа?

Сперва пройдемся по фактам, а потом постараемся понять их подоплеку. Давайте вспомним основные заявления Байдена, Меркель и Макрона касательно российской повестки в последние недели.



Во-первых, американский президент заявил, что «русские хакеры» непричастны к недавней масштабной кибератаке на оператора трубопровода Colonial Pipeline. Звучит довольно необычно, если учесть, что чуть ранее и по гораздо меньшему поводу без доказательств против Москвы были введены санкции.

Во-вторых, Джо Байден, еще во время своей президентской кампании резко выступавший против «Северного потока-2», вдруг заявил, что дальнейшая борьба с ним фактически потеряла смысл:


В-третьих, представительница Белого дома Джен Псаки заявила, что Россия непричастна к инциденту с посадкой самолета Ryanair в Белоруссии. Вот те раз. А как же наши знаменитые «Петров и Боширов»? Неужели все-таки без них обошлось?

В-четвертых, об отсутствии доказательств причастности российских спецслужб к захвату белорусского оппозиционера Романа Протасевича заявила и германский канцлер Ангела Меркель, призвавшая Минск немедленно отпустить обоих.

В-пятых, о необходимости пересмотра санкционной политики по отношению к России заговорил и французский президент Эмманюэль Макрон. По его словам, ограничительные меры перестали быть эффективными:


В совокупности все это выглядит так, как будто Кремль опять всех переиграл, и теперь с нами все опять хотят дружить. Но так ли это? Нет ли у столь резкого изменения подхода западных стран к России иной подоплеки? Для адекватного ответа на эти вопросы необходимо учитывать общий геополитический контекст. Кто указан в качестве главных угроз национальной безопасности «гегемона»? Верно, Россия и… Китай.

Если говорить совсем откровенно, то именно КНР сегодня представляет собой наибольшую угрозу Соединенным Штатам из-за огромных объемов своей экономики и мощного военно-промышленного потенциала. Китайский дракон, детище «глобалистов», неимоверно разросся и представляет собой опасность для самих его заокеанских создателей. Проблема для Демпартии США заключается в том, что глава КНР Си Цзиньпинь в идеологическом отношении скорее относится к их непримиримым противникам «имперцам», китайским «имперцам», с которыми устроил торговую войну американский «имперец» Дональд Трамп. Сроки полномочий товарища Си истекают в 2023 году, но в 2018-м в Поднебесной произошло свое «обнуление», и из конституции страны было убрано положение, запрещающее занимать пост главы государства в течение двух 5-летних сроков (знакомо, правда?). Это означает, что по факту Си Цзиньпин сможет стать пожизненным председателем КНР. Надежды на смену власти в Пекине на более прозападную мирным путем у «глобалистов» уже не остается. При этом Компартия КНР начала поддавливать свои же собственные корпорации, владельцы которых в идеологическом смысле являются союзниками американских демократов. Так, власти Китая жестко осадили основателя Alibaba Джека Ма, который позволил себе публичную критику властей.

И какие же тогда варианты «демократизации» Поднебесной остаются у Вашингтона? Очевидно, что если не получится взять КНР под опосредованное внешнее управление и постепенно «загнать в стойло», то столь грозного противника придется как-то ослаблять. Оптимально будет, если вместо одного мощного Китая, претендующего на статус второй в мире сверхдержавы, появится несколько Китаев поменьше, непрерывно враждующих между собой, над которыми мировое сообщество во главе с США возьмет функции арбитра. При всей сложности подобной задачи определенные предпосылки к распаду КНР имеются: огромная разница в уровне развития и качестве жизни между густонаселенным промышленным побережьем и континентальной глубинкой, наличие таких проблемных регионов, как Синьцзян-Уйгурский, Гонконг, Тибет, про Тайвань не будем забывать.

Пекин силен, пока сильна его экономика, но она объективно ориентирована на экспорт. Если рынки ЕС и США будут для Китая закрыты, это приведет к настоящему коллапсу, поэтому руководство страны активно ведет политику развития собственного внутреннего рынка, чтобы избежать тотальной зависимости от внешних. При этом Поднебесная влезла в долги. В 2020-м размер государственного долга к ВВП составлял 66,8%, и это соотношение растет год от года. Для продолжения устойчивого развития Пекину нужна активная внешняя экспансия, где Китай объективно сталкивается с интересами «гегемона» и его союзников. Получается, что «осадить» и ослабить Поднебесную США могут именно экономическими методами. Для этого американцам необходимо ставить препоны на пути развития «Нового шелкового пути», отрезать Китай от внешних ресурсов, лишать союзников.

И так мы снова возвращаемся к теме неожиданного «потепления» отношений Запада и России. Что такое наша страна для Пекина? Это гигантская пустующая территория, огромные природные ресурсы, которые Кремль сам готов продавать китайцам по сходной цене. Это удобное транзитное пространство на пути из Азии в Европу, как по суше, так и по Северному морскому пути, которое американцы перекрыть не в состоянии. Это надежный тыл в потенциальном вооруженном конфликте Пекина с его «мятежными территориями», где Россия может выступить в качестве союзника и помочь вооружениями и военными технологиями. И что по логике тогда необходимо сделать «гегемону» и его сателлитам?

Правильно, попытаться оторвать Москву от альянса с КНР, не дать Китаю подмять под себя Россию, остановить ее «разворот на Восток», получить гарантии нейтралитета Кремля в случае неких радикальных сценариев на территории китайского соседа. Отсюда и неожиданное «потепление» в отношениях с Западом, и «плюшки» перед встречей двух президентов вроде возможности дозволения достроить и запустить «Северный поток-2» хотя бы на половину его проектной мощности.

Впрочем, возможно, что мы просто опять всех переиграли.