Разведчик Николай Кузнецов – единожды убит и сто раз оболган

27 июля исполнилось 110 лет со дня рождения одного из людей, принадлежащих к плеяде самых ярких и неординарных сотрудников отечественных спецслужб – Николая Ивановича Кузнецова. Его жизненный путь выглядит сложным и запутанным даже по меркам куда как непростых судеб «бойцов невидимого фронта», а уж уход из жизни и вовсе представляется сплошным клубком тайн, загадок и противоречий, который не удалось распутать по сей день.

Нельзя не упомянуть и о трагической истории посмертной памяти этого героя, чей прах, так уж вышло, оказался захоронен на территории Украины, с которой и связаны почти все его военные подвиги. Совершенно однозначным можно считать лишь одно – тот выдающийся вклад, который Николай Кузнецов внес в разгром самого страшного врага нашей Родины, в Победу в Великой Отечественной войне.

Разведчик от Бога

Самое интересное, что оснований любить советскую власть у будущего Героя Советского Союза, кавалера трех Орденов Ленина, офицера НКВД Николая Кузнецова изначально не было ни малейших. Скорее уж, по меркам некоторых наших современников, имеющих явственный «либерально-демократический» вывих головного мозга, он должен был ее патологически ненавидеть. Еще бы – ведь в 1929 году нашего героя, отчаянно рвавшегося к знаниям, выкинули из Талицкого лесного техникума с формулировкой «за сокрытие кулацко-буржуазного происхождения». А заодно исключили из комсомола, что было уже куда серьезнее, поскольку в те времена закрывало перед молодым человеком едва ли не все двери. Кстати, диплома техникума, в котором Кузнецов со временем все-таки восстановился, он так и не получил. Вернул себе Николай и комсомольский билет – но снова лишился его уже буквально в следующем году, когда влип в предельно странную историю с какими-то приписками в лесхозе, куда он устроился на работу, добравшись в своих странствиях до Республики Коми. При этом бытует версия относительно того, что «сигнал» о творящемся безобразии в «органы» поступил как раз от самого Кузнецова, в результате чего он и отделался годиком исправработ, в отличие от других фигурантов дела, схлопотавших солидные лагерные срока.

Как бы то ни было, после этого жизнь Кузнецова шла, что называется, ни шатко ни валко – менялись города, конторы, в которых он трудился, но в целом ничего значительного вроде бы не происходило. Занимаемые им должности совершенно не вяжутся с представлением о человеке, ставшем впоследствии воплощенным кошмаром для гитлеровцев, отстреливавшем их генералов и офицеров, как зайцев – какой-то расцеховщик, учетчик, оценщик… Впрочем, примерно с начала 30-х годов биографию Николая Кузнецова как раз и окутывает тот самый «густой туман», сквозь который нам придется продираться, говоря о дальнейшей его жизни. Причина проста – в этот период начинается его сотрудничество с органами государственной безопасности. Кое-кто из исследователей склонен считать, что «органы» «взяли на карандаш» парня с повышенным чувством справедливости еще во время истории с приписками. Лично мне более правдоподобной кажется версия, в рамках которой будущего истребителя нацистов приметили в годы коллективизации, когда он принимал участие в крайне рисковых делах бок о бок с сотрудниками ОГПУ. Их поразило невероятное хладнокровие Кузнецова и его способность действовать четко и безукоризненно в самой опасной обстановке, без которых любой солдат тайной войны обречен на гибель, причем бесполезную. Так или иначе, но очень многие впоследствии говорили об этом человеке: «Разведчик от Бога…»

Кузнецов, Шмидт, Петров, Зиберт

Настоящая биография нашего героя может быть написана разве что на основе материалов из самых засекреченных «спецхранов» Госбезопасности. Да и какое жизнеописание прикажете считать «настоящим», если жизней у нашего героя было даже не две, а намного больше? В середине 30-х годов он вовсю «работает» с иностранными специалистами на «Уралмаше» под псевдонимом «Колонист». В 1936 году его с завода выгоняют... за прогулы! А в 1938 он вдруг оказывается в камере Свердловского НКВД, где проводит несколько месяцев. Оперативная комбинация? Чья-то разработка? Проверка в рамках наведения в «органах порядка Берией? Кто ж теперь скажет... В любом случае в 1938 году Кузнецов обнаруживается в аппарате Наркома внутренних дел Коми АССР Михаила Журавлева. Вот оттуда-то и начинается его настоящий взлет, причем прямиком на самый верх – в центральный аппарат НКВД СССР, в Москву. Журавлев передает талантливейшего оперативника лично «с рук на руки» начальнику Главного управления госбезопасности НКВД Леониду Райхману. Тот, быстренько рассмотрев что за самородок удалось выловить в далекой провинции, использует новоприбывшего с максимальной отдачей. Кузнецов получает статус спецагента, приравненный к оперативному оперуполномоченному центрального аппарата. По тем временам – карьера просто невероятная.

С этого момента, собственно, жизнь советского гражданина Николая Кузнецова заканчивается и начинается его деятельность в ипостаси Рудольфа Шмидта - немца из «колонистов», вполне неплохо устроившегося в СССР. Легенда оказалась столь живучей, что впоследствии просочилась даже в некоторые биографии разведчика. Кстати говоря, одним из моментов, сыгравших тут очень важную роль, было совершенно исключительное владение Кузнецовым немецким. Никто по сей день не может убедительно объяснить – где и каким образом он освоил его в таком совершенстве. Кто-то пишет о «смышленом мальчике, который увлекся языками еще в техникуме», но звучит это как-то неубедительно. Смышленый-то смышленый, но способность говорить на шести (!) основных диалектах, существующих в Германии так, что подвоха не чувствовали даже коренные жители соответствующих регионов? К тому же, помимо немецкого Кузнецов «шпарил», как на родных, на коми-пермяцком, польском, украинском и вдобавок эсперанто. Скорее всего, он попросту был лингвистическим гением, наделенным выдающимися способностями от рождения и сумевшим многократно приумножить их собственным трудом. Кстати, образ Шмидта был далеко не последним перевоплощением нашего героя. Уничтожать оккупантом он будет под именем Пауля Зиберта, а в секретной диверсионной школе НКВД значиться под именем Петрова. Интересно, а не было ли среди ее курсантов еще и некоего Боширова?!

Оперативник или ликвидатор?

Немало споров относительно нашего героя ведется по теме его, так сказать, профессиональных талантов. Разведка, простите за банальность, дело тонкое и многогранное, она представляет собой механизм, состоящий из множества сложнейших и самым тесным образом связанных между собой «деталей». Это и добывание информации, и ее проверка, и специальные операции, в том числе связанные с ликвидацией врагов государства – особенно во время войны. Так уж вышло, что в историю Николай Кузнецов вошел как раз благодаря последним. Однако если учесть, что работать на НКВД он начал задолго до войны, то следует признать, что в деле добывания секретов, вращаясь в образе Рудольфа Шмидта в кругах немецких дипломатов, технических и военных специалистов, высот он достиг также немалых. Перевоплощение было столь полным, что на разведчика дождем сыпались «сигналы» в его же родной НКВД. Кстати говоря, даже в годы Великой Отечественной войны, перейдя в возглавляемое легендарным Павлом Судоплатовым 4-е управление НКВД, специализировавшееся, прежде всего, на «силовых» акциях во вражеском тылу, Кузнецов не только занимался дерзкими ликвидациями оккупантов, но и добывал ценнейшие разведданные.

Как минимум три из его сообщений – о постройке гитлеровцами под Винницей ставки Гитлера «Вервольф», о подготовке ими операции «Большой прыжок» по ликвидации лидеров «Большой тройки» в Тегеране и о планах нацистов относительно наступления на Курской дуге уже сами по себе «тянут» на звание Героя. Тем не менее вдобавок ко всему этому действовавший в образе обер-лейтенанта Вермахта Пауля Зиберта (сперва его для пущей важности хотели залегендировать как офицера Люфтваффе, но после прохождения «стажировки» в лагере для немецких военнопленных пришли к выводу, что тыловика он сыграет убедительнее), разведчик сумел лично отправить на тот свет 11 представителей высших кругов нацистской военной машины, спецслужб и оккупационных властей «рейхскомиссариата Украина» и «дистрикта Галиция». Действуя в составе специального отряда НКВД «Победители» под руководством Дмитрия Медведева в «столице «рейхскомиссариата» Ровно и, впоследствии, автономно – во Львове, Кузнецов наносил смертельные удары внезапно и выверенно, иногда действуя на грани самоубийственного риска. Единственной целью, до которой ему так и не удалось дотянуться был рейхскомиссар Украины Эрик Кох, уничтожение которого, собственно, и было основной задачей, ставившейся перед ним «центром».

Смерть, окутанная тайной

Увы, этот факт впоследствии станет основной для множества спекуляций и домыслов. Некоторые «исследователи» попытаются строить на нем «версии» о том, что Кузнецов и его соратники, убитые 9 марта 1944 года в селе Боратин бандитами из УПА, на самом деле были «ликвидированы по приказу из Москвы» за невыполнение задания, или, что еще фантасмагоричнее «в связи с работой на польскую и английскую разведку». Это, конечно же, полный бред. По поводу возможной перевербовки – в первую очередь, Кузнецов был патриотом своей Родины наивысшей пробы, что сполна доказал всей жизнью и собственной смертью. К тому же, как я уже говорил выше, ценнейшая информация, регулярно поступавшая от Кузнецова, с лихвой компенсировала его неудачи с Кохом. Да и в любом случае подобного рода акция точно не проводилась бы руками головорезов-бандеровцев. Кстати говоря, изрядную путаницу в историю гибели разведчика внес его боевой соратник Медведев, чье изложение трагедии основывалось на «всплывшем» впоследствии донесении националистов своим хозяевам из Абвера. В соответствии с ним Кузнецов был захвачен ими в плен и расстрелян. Однако позднее выяснилось, что версия, изложенная в этой депеше – ложь, как это в основном и было во всех случаях, касавшихся гнуснопрославленной «освободительной организации».

Такие люди как Кузнецов старались не даваться живыми в руки ни гитлеровцам, ни их прислужникам. Разведчик подорвал гранатой себя вместе с пытавшимися захватить его бандеровцами, и этот факт впоследствии был подтвержден экспертизой его останков. Другое дело, что вопрос о том, как уходившая к линии фронта во главе с ним группа оказалась в ловушке и почему на нее с такой невероятной точностью вышли бандеровцы, словно бы наверняка знавшие кого и где искать, так и не получил исчерпывающего ответа. Кое-кто (в частности, другой соратник Кузнецова, Николай Струтинский) склонны были видеть причиной этого предательство в среде подпольной организации Ровно, в том числе – даже некоторых ее руководителей. Не сбрасывать поспешно со счетов эту версию заставляет, в частности, таинственная история гибели двух женщин – Лидии Лисовской и Марии Микоты, сыгравших в деятельности ровенского подполья (и, в частности, самого Кузнецова) весьма значительную роль. Они были застрелены в октябре 1944 года, по утверждениям очевидцев, «людьми в советской военной форме». Причем произошло это в процессе следования женщин в Москву для награждения Орденами Отечественной войны. Расследование инцидента было под личным контролем Павла Судоплатова, однако завершилось оно ничем. Есть данные о том, что Лисовская до этого говорила о наличии у нее «сенсационных сведений о работе подполья», при оглашении которых «полетят большие головы».

Так уж сложилось, что прах Николая Кузнецова, большинство посвященных ему памятников и названных в его честь населенных пунктов после 1991 года оказались на территории «нэзалэжной» Украины. Порочить и пытаться смешивать с грязью его светлую память почувствовавшие полную свободу националисты принялись еще в 90-е годы. Мемориалы разведчику во Львове и Ровно были разрушены в 1992 году по их требованию на том основании, что западноукраинские «патриоты» объявили Кузнецова «террористом» и «убийцей украинцев». Это – к сведению тех, кто считает, что свихнулась эта страна в 2014-м... Подло убитый бандеровцами разведчик был стократно оболган их гнусными последышами. Вопрос о передаче праха Николая Кузнецова России не решен по сей день в связи с категорическим отказом украинских «властей» отпускать на Родину останки ненавистного им героя.