Что лежит в основе ярого экозащитного поведения Запада

13 ноября с опозданием на сутки фактически завершилась 26-я Конференция ООН об изменении климата (COP26), также известная как климатический форум в Глазго. С опозданием на сутки потому что страны-участницы конференции долго не могли согласовать итоговое соглашение. Тринадцати дней официальной программы делегатам явно не хватило и финальный документ подписывали второпях, по мерках серьезных международных собраний, едва ли не на коленке. Тем не менее увеличенные сроки не привели к улучшенному результату. А итогом стало подписание соглашения, вызвавшего шквал критики извне и «разочарования» изнутри всевозможных политических кругов.

Так, председатель климатического форума, член кабинета министров Великобритании Алок Шарма охарактеризовал итоги COP26 следующим образом.




— отметил Шарма перед одобрением последних правок, вносимых в документ.

Генеральный секретарь ООН, под эгидой которой проходил форум, Антониу Гутерриш также заявил, что принятых в ходе COP26 решений «недостаточно». Ранее он уже высказывал свое разочарование уезжая с саммита Большой двадцатки из Рима с «неоправдавшимися надеждами», тем не менее подчеркивая, «окончательно они не погибли». По завершении форума он же сказал о том, что пришло время переходить в «аварийный режим». Подобная риторика, кажется, говорит сама за себя.

Впрочем, экологическая активистка Грета Тунберг охарактеризовала итоги конференции еще лаконичнее. И для этого ей даже не понадобились членораздельные выражения. «Бла-бла-бла», — конец цитаты. Действительно, просто и «со вкусом». Пять миллионов подписчиков Греты в Твиттере наверняка останутся довольны. Как и многочисленные мировые СМИ, растиражировавшие «заявление» экоактивистки в мгновение ока. Тем не менее факт остается фактом: итоги климатического форума, по мнению Запада, оказались неудовлетворительными. Вопрос лишь в том, разделяют ли эту точку зрения остальные государства мира? И если нет, то в чем причина подобного расхождения, по сути, и приведшего к провалу столь широко освещаемого климатического форума.

«Столкновение миров» как причина провала климатического форума

Ключевыми климатическими инициативами, принятыми по результатам прошедшей конференции, стали три декларации: о лесах и землепользовании, о сокращении выбросов метана и о внедрении инновационных «зеленых» технологий. Финальная же версия коллективного соглашения, принятие которой и задержало фактическое окончание форума, стала предметом жесточайших споров и возникновения ряда противоречий. Изначальный проект разработанного соглашения подразумевал полный и предельно ускоренный отказ от использования угля. Тем не менее формулировку «поэтапный отказ» в итоге изменили на «поэтапное сокращение». Корректировку, по данным СМИ, пролоббировали прежде всего Индия, Китай, а также ряд других государств, зависящих от использования угля.

И причина тут кроется отнюдь не в том, что экология эти страны совершенно не заботит. Дело в том, что, как отметил глава министерства экологии Индии Бупендер Ядава, развивающиеся страны просто в принципе не в состоянии обещать отказа от ископаемых энергоносителей в условиях, когда ключевыми проблемами на их повестке дня являются выработка стратегии развития и борьба с бедностью. Отказ от угля, для которого сейчас есть и инфраструктура, и налаженная цепочка поставок, в пользу других источников энергии может закончиться для развивающихся стран самым настоящим экономическим коллапсом.

И именно здесь и заложен ключевой камень преткновения между развитым коллективным Западом и остальными странами мира. И именно это и является главной причиной провала форума в Глазго. Экологические активисты где-нибудь в сытой западной Европе увлеченно бьются за экологию и будущее мира, отказываются от пластика и стремятся использовать возобновляемые источники энергии, не понимая, что все эти действия, с точки зрения оценки реального экологического эффекта, являются лишь самой вершиной айсберга. Ведь при всем при этом вся экономическая система их развитых государств строится на том, чтобы закупать дешевые производственные товары из Китая, а энергетические ресурсы — из России. И если цены на эти самые статьи импорта резко вырастут в результате внедрения новых экологических стандартов, кто же в итоге пострадает? Правильно, европейские потребители. И до этих самих экологических активистов, столь гордящихся своими манифестациями и активной экологической позицией, тоже обязательно дойдет. Если не в смысле понимания, то в смысле кошелька уж точно. Чтобы такого не было, в ЕС решили разработать углеродный налог, призванный обеспечить благосостояние своего населения и позволить ему и дальше «играть в экологию», в то время как остальные страны руками импортеров продукции будут Брюсселю за это платить. Хотя без этого механизма климатические настроения в Евросоюзе очевидно быстро рассыпятся, не выдержав никакой проверки реальностью столь превозносимой на Западе рыночной экономики.

И за примером того, как европейские потребители оказались лицом к лицу с жесткими условиями рынка, далеко ходить не надо. Взять хотя бы энергетический кризис в ЕС, разворачивающийся на наших глазах этой осенью, и имеющего все шансы разгореться с новой силой уже зимой. Разве был в его ходе хотя бы один момент, когда на европейском энергорынке возникал реальный дефицит газа, и вопрос шел не о процентах заполненности хранилищ, а о замерзающих домах? Нет. Возможно были серьезные перебои с поставками и вентиль с российской стороны, поставляющей большую часть газа в ЕС, был наглухо перекрыт? Тоже нет. Тогда в чем же проблема? Для чего в Евросоюзе едва ли не объявляют всесоюзное чрезвычайное положение, а евробюрократы встречаются с министрами энергетики стран ЕС чуть ли не чаще чем с сотрудниками собственного аппарата? Все дело в ценах. Просто они взяли и поднялись в несколько раз. Как неудивительно, но для рыночной экономики с увеличением спроса это вполне нормально. А для Евросоюза — нет. Внезапно выяснилось, что платить за энергоресурсы столько, сколько они реально стоят в данный конкретный момент времени, ни у кого в ЕС нет ни малейшего желания. И об экологии как-то внезапно забыли, и поставки угля из России вдруг начали искать. Хотя это только самое начало, ведь никакого реально энергоперехода в Евросоюзе еще не произошло.

Вот примерно все то же самое, только умноженное в разы, коллективный Запад, очевидно, был бы не прочь устроить в какой-нибудь развивающейся стране. А как иначе воспринимать упорное желание навязать отказ от угля государствам, уровень жизни в которых просто физически не позволяет использовать иные источники энергии? Ведь ни к чему иному, кроме как к энергетической катастрофе, это явно не приведет. Наивно было бы предполагать, что западные лидеры этого не понимают.

Будущее климатической повестки

«Разочарование» и «извинения», а также обвинения в адрес развивающихся стран станут ключевыми элементами западного экологического дискурса как минимум на ближайший год — до следующей климатической конференции ООН. Тем не менее уже сейчас понятно, что активно педалируемая климатическая повестка имеет все шансы стать новой иллюстрацией классической сказки «Новое платье короля» за авторством, кстати, североевропейца Ганса Христиана Андерсена. Вот только вместо одного «голого» монарха, описанного в ней, у жителей стран коллективного Запада есть все шансы получить на выходе целый сонм «политических нудистов», чьи громкие заявления на практике окажутся не подкреплены ничем, кроме подобострастных мнений таких же бюрократов только рангом пониже. В результате политические системы западных стран ожидаемо замкнутся сами на себе, а их высшие чины постепенно начнут утрачивать связь с реальностью. Таковы, увы, последствия популизма, который вместо того, чтобы решать накопившиеся проблемы, фокусируется на интересах максимального удовлетворения желаний избирателей, вне зависимости от степени их реализуемости.

Так что единственный вариант для западных политиков сейчас — ускорить наступление в мире новой эры. Эры экологического колониализма. Западные страны, годами избавлявшиеся от нерентабельных и вредных производств, наконец дошли в развитии экономики до того момента, когда можно будет не просто переложить всю «грязную» работу на чужие плечи, но и заставить оплачивать результаты ее труда из чужого же кармана. Это все про новомодные углеродные налоги и иже с ними.

Ведь если вдуматься, то что это как не новая форма колониализма? Когда благосостояние малой группы развитых государств обеспечивается напряженным, едва ли не рабским, с точки зрения условий и оплаты трудом? А что, кто-нибудь из западных экологических активистов вообще задумывается о том, что помимо «Золотого» миллиарда в мире живет еще почти семь миллиардов человек? И на какие деньги они будут оплачивать не то что чужие, а хотя бы свои «зеленые» инициативы?

Вследствие пандемии, по данным самой же Организации Объединенных Наций, организовавшей климатический форум, дополнительно сто двадцать миллионов человек по всему миру оказалось за чертой бедности. При этом оценить абсолютные данные о бедности ООН напрямую не получится, ибо по ее методике расчета, бедность является показателем относительным и не имеет прямого монетарного выражения. А вот по методологии Всемирного Банка — имеет. По его расчетам, доход ниже 1,9 доллара в день — крайняя нищета. И жило в таких условиях еще до пандемии 736 миллионов человек или около 10% населения планеты. Давайте, расскажите им про перспективы «зеленой» экономики! Про энергопереход. Про будущее без угля. А ведь отказ от него скажется в первую очередь именно на самых уязвимых слоях населения. Впрочем, это, как и экологический колониализм — темы скорее для отдельной статьи.

По итогам форума в Глазго важно понимать одно: в основе ярого экозащитного поведения коллективного Запада лежит далеко не общее благо. Под флагом достойной и благородной цели — борьбы с глобальным потеплением, развитые страны лицемерно пытаются навязать миру нужную себе повестку прежде всего на выгодных для себя условиях. И остальному миру нужно консолидироваться и как минимум не сдавать свои позиции, а если и проводить энергетические реформы, то не в ущерб интересам собственного населения. Ответ коллективному Западу должен быть простым: если вы хотите принимать меры по резкому отказу от ископаемой энергии — принимайте. Относящиеся к нему страны так же, как и все остальные государства, обладают суверенным правом определять внутреннюю политику. Вот только пытаться перекладывать ответственность и расходы за свои обещания на внутриполитической арене на чужие плечи — не стоит. Как и в очередной раз стремиться наладить систему роста собственного благосостояния за счет других стран. Слишком уж нагло и неприкрыто это выглядит.