Для кого пандемия стала не бедствием, а возможностью наживиться

К началу XXI века все правительства и ООН соглашались, что перед человечеством стоят три главные проблемы — бедность, войны и экология, и прилагали значительные, по крайне мере на словах, усилия для их разрешения.

Национальный масштаб бедности связан с несовершенством экономического строя большинства стран. Глобальный масштаб бедности связан с пороками развития мирового рынка и гегемонией государств большого Севера.



Проблематика экологии, то есть разрушения благоприятных для жизни человека природных условий, также связана с несовершенством экономического строя большинства стран, когда задачи прибыльности и промышленного роста подавляют все иные факторы общественного производства.

Войны и конфликты связаны с несовершенством международных отношений, неразрешимостью в текущей ситуации межнациональных конфликтов, неравномерностью экономического развития стран и военно-политическим доминированием наиболее развитых и богатых государств.

Всё многократно фиксировалось в выступлениях мировых лидеров, в различных международных резолюциях. В реальности все эти противоречия усугублялись, вызывали социальные брожения. Конфликтность, как внутренняя, так и внешняя, только нарастала, а проблемы экологии становились ареной политических игр. Человечество всё больше запутывалось в узлах этих проблем и противоречий. Экономические кризисы, только обостряющие все болевые точки, следовали один за другим (2000-2002, 2008-2009, 2014-2016, 2020-?).

Пандемия как катализатор социальных проблем

И вот в 2020 грянула пандемия. Вирусная угроза была объявлена чуть ли не главной проблемой человечества, национальные правительства бросили все силы на борьбу с ней. Социально-экономическая, культурная, информационная, образовательная политика государств была увязана с противоэпидемиологическими мерами, пандемией стали объясняться чуть ли не все социальные проблемы. В большинстве стран всё происходило как под копирку одинаково, отличались лишь нюансы. На арене общественной жизни старое противоречие между индивидом и государством, личностью и обществом проявилось в новой, более острой форме. Что важнее: здоровье людей или экономический рост? Что важнее: неприкосновенность личной жизни или контроль за распространением заразы? Что важнее: право свободного выбора или всеобщая вакцинация? Наступил очередной кризис доверия к государственным институтам, официальной медицине и экономической системе, в которой все тяготы и лишения ложатся на плечи народа. Борьба с вирусом всё больше напоминает обычному человеку борьбу против него.

Ещё резче обострилось глобальное экономическое неравенство. Всемирный банк и МВФ почти с издёвкой в своём прогнозе сообщали:


Разумеется, с адекватной, научной точки зрения, человечество обладает достаточным ресурсным, производственным, научно-техническим потенциалом, чтобы, мобилизовав необходимые средства и применив жесткие организационные меры, преодолеть проблематику этого стихийного по сути бедствия. Никаких разумных оснований высчитывать экономические и прочие потери от радикальной борьбы с пандемией нет, жизнь человека (и тем более здравоохранение народа) уже давно с этической и философской позиции признана наивысшей ценностью. Однако обстоятельства, порождённые спецификой экономической системы, остервенелой конкуренцией государств на мировой арене и внутренними социальными противоречиями, вгоняют правительства, народы и отдельных людей в сумятицу мер, контрмер, противодействий и протестов.

Картель из фармацевтических корпораций, технологических гигантов и политиков

Как это часто бывает, нашлись силы, способные «в мутной воде хорошо рыбу ловить». Пандемия далеко не для всех стала бедствием и проблемой. Пандемия была использована некоторыми крупнейшими корпорациями для передела рынков. Сферы экономики, в которых сосредоточен мелкий и средний бизнес, подверглись чрезвычайному давлению, а в отдельных случаях разгрому. Не имея крупных капиталов и возможности диверсификации, мелкосредний бизнес вступил в полосу разорений, в том числе благодаря привлечению заёмных банковских средств в условиях максимальной неопределённости. Иными словами, пандемия стала катализатором монополизации рынков.

Но самое интересное, что как во время экономических кризисов государства накачивают деньгами крупнейшие банки и корпорации, во время пандемии наступил «звёздный час» крупнейших фармкорпораций. Особенно это касается наиболее развитых западных стран, корпорации которых претендуют на глобальное тотальное доминирование на рынке лекарств. Более того, они, сбившись в конгломерат («широкая коалиция технологических и медицинских компаний»), постепенно реализуют программу глобального учёта граждан через введение паспортов иммунизации. Ещё в 2016-2017 годах Всемирный банк в сотрудничестве с ВОЗ, Фондом Рокфеллера, Фондом Билла и Мелинды Гейтс, Microsoft и некоторыми другими рукопожатными организациями разрабатывали план всемирной цифровой идентификации граждан (Identification for Development initiative). Microsoft, Oracle и Salesforce уже получили от правительства США заказ на разработку цифрового паспорта с использованием кошельков Apple и Google. Планируется, что к этой инициативе будут подключать «дружественные» США страны.

Big Pharma получили миллиардные транши от правительств западных стран на разработку вакцин, но при этом скрывают технологии производства и определяют цену вакцин, отстаивая исключительно интересы своей доходности. Правительства всего мира закупили вакцины для своих граждан у Big Pharma, а бедным странам МВФ предоставил крупнейшую субсидию для вакцинации в размере $275 млрд, которая почти наверняка осядет в карманах Big Pharma.

Продажи вакцины Pfizer в 2021 году составят как минимум $15 млрд уже на основе заключённых сделок. Объем продаж вакцины Moderna составит почти $20 млрд в 2021 году, $12 млрд в 2022 году и $11,4 млрд в 2023 году, с учётом проведения принципа постоянной ревакцинации. За последний год акции Moderna выросли на 372%. Правительства Великобритании и США выплатили Pfizer компенсацию, защищающую ее от судебных исков в случае вреда от её вакцины.

Итак, разработка вакцины на Западе была оплачена налогоплательщиками, стала частной собственностью Big Pharma, вся прибыль от вакцинации приватизирована ей же, притом в дополнительном исследовании побочных эффектов экономического смысла нет.

Сложился своеобразный картель из фармацевтических корпораций, технологических гигантов и политиков, который получает прямую выгоду от пандемии за счет общества. Таковы метаморфозы обоснованной и необходимой борьбы с пандемией, порождённые западной моделью рыночной экономики.