Почему курс России на антисоветизм заведомо обречён

ВЦИОМ сообщает, что 21% россиян ассоциирует эпоху СССР с верой в светлое будущее, спокойствием и уверенностью в завтрашнем дне, 10% — с братством народов, по 8% — с хорошим образованием, более счастливой жизнью и великими вождями (Ленин, Сталин, Брежнев) и только 1% — с репрессиями и гулагом.

Сложно даже представить, сколько за последние 30-40 лет творческих сил, хрустящих долларов, олигархических и бюджетных рублей было потрачено на идеологическую обработку нашего народа, чтобы привить ему ненависть к советской власти, к его же советскому прошлому. Либералы всех мастей опять кусают локти: сколько бы статей и книг, фильмов и сериалов, спектаклей и выставок об ужасах СССР ни создавалось, этот «глупый народ» всё равно помнит, любит, чтит советское прошлое. Воистину непробиваемые люди, ничего их не берёт.



Пропагандисты и агитаторы, лжецы и фальсификаторы не учитывают такого чрезвычайно устойчивого явления, как народная память. Порою говорят, что историю пишут победители. И это отчасти верно: написать, снять, рассказать, наглядно показать можно всё что угодно. Бумага, киноплёнка, музейный зал и театральные подмостки всё выдержат. Те, кто контролируют информационное пространство в обществе на правах победителей, так и поступают. Но далеко не вся та написанная история находит отклик в общественном сознании. Сменились поколения, а вымарать советский период из души нашего человека так и не удалось.

Напрасно некоторые думают, что на Украине или в Прибалтике народы поголовно разделяют официальную позицию своих правительств по поводу советского периода, там просто не допускают подобных опросов. Прошлое, тем более овеянное героизмом, истинной народностью, вычеркнуть из народной памяти невозможно, хоть какой ты сильный и властный «победитель».

В ранние годы советской власти тоже находились люди, которые желали «сбросить Пушкина с парохода современности», а вместе с ним навсегда перевернуть героические страницы прошлого. Однако вопреки расхожим заблуждениям, что большевики считали «историю политикой, опрокинутой в прошлое», эта политическая линия никогда не была официальной позицией советского государства. Наоборот, советская власть била по рукам тех, кто под видом политической целесообразности покушался на историческую правду и народную память. Советской власти в этом аспекте можно вменять только борьбу с полуфеодальными традициями и религией.

Наши же либералы-антисоветчики, и облачённые властью и находящиеся в глухой оппозиции, точно так же, как и троцкисты 1920-х-1930-х, считают, что история — это политика, опрокинутая в прошлое. Они уверены, что для укрепления нынешнего рыночного строя необходимо заставить народ ненавидеть СССР. Для этого они создают образ страны, погруженной в террор, тоталитаризм, очереди, серость и убогость. Однако ВЦИОМ констатирует, что напор антисоветизма не только не даёт желаемого результата, а вызывает в народе обратную реакцию.

Россия антисоветская

Современная Россия под чутким руководством западных сил создавалась как антисоветское государство. Но уже к середине 1990-х годов стало очевидно, что историческо-духовная преемственность антисоветской России какая-то не завидная. Царская власть, которая вела страну от катастрофы к катастрофе. Импотентное временное правительство, неудачники-белодельцы, банкротная лево-демократическая оппозиция и коллаборанты. Идеологи антисоветизма так и не смогли сделать определённого выбора между этими историческими «векторами», поэтому мечутся до сих пор, то восхваляя царя, то обеляя Колчака с Власовым.

Поразительно, что люди, обвиняющие большевиков в финансировании Кайзером, пытаются нащупать преемственность современной власти в политических силах, которые были не просто антинародными, но и в той или иной мере подконтрольными западным странам, которые на каждом историческом отрезке только и желали разрушения России.

С научной точки зрения в начале 1990-х мы разрушили социалистическую общественную систему и построили капиталистическую. Это был второй опыт капитализма на нашей земле. Царская Россия, оставаясь с политической точки зрения страной феодальной, в плане экономики, начиная с 1861 года, тоже переходила к либеральной модели, причём как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. Как молодой российский капитализм начала XX века обладал своеобразием и спецификой «феодальных пережитков», так и молодой российский капитализм XXI века обладает своеобразием и спецификой «социалистических пережитков». Объективности этого момента и не могут никак понять наши либералы-антисоветчики, которые везде в России усматривают презренный «совок». Народ не такой, чиновники не такие, чекисты всюду, депутаты не те и даже бизнесмены у нас неправильные. Всё у нас кривое и косое, не как в учебниках и методичках по построению «нормальной демократии».

Притом, как бы кто ни относился к социализму, какие бы споры эта система ни вызывала, научные и не очень, фактом остаётся, что именно при социализме наш народ достиг наивысшей точки развития. Исходя из этого, курс на антисоветскую идеологию заведомо обречён, причём не только в России, но и на Украине, в Прибалтике и других бывших республиках СССР.

Советизм народа

Многие замечают, что чем больше времени проходит с момента краха СССР, тем сильнее, глубже и выраженнее приходит осознание, даже к нашей власти, что отдельные элементы социализма необходимо возрождать. То Путин заявит, что наше «социальное государство» — это почти социализм, то Бастрыкин призовёт отменить ЕГЭ и вернуть советскую систему образования, то даже патентованные либералы из ВШЭ вспоминают добрым словом систему Семашко.

Тяжело молодому российскому капитализму уживаться с народом, который каждый опрос всё более массово высказывается о желании вернуть СССР. Поэтому приходится подстраиваться под запросы публики. Именно поэтому в обществе возник запрос на сильное государство и лидера, который хотя бы отчасти поставит его на службу не банкирам, коммерсантам и олигархам, а обычным людям. И Владимир Владимирович этот запрос относительно успешно удовлетворяет. Такова специфика нашей модели капитализма, обусловленная объективными историческими условиями её формирования.

Другое дело, что ничего мудрого в сравнении разных социальных систем и разных исторических эпох с точки зрения вопроса «где лучше жить» нет. Во-первых, прошлого не вернёшь. Во-вторых, нашему человеку надо думать не над тем, где и как лучше пристроиться, а над тем, что конкретно делать здесь и сейчас. В-третьих, вопрос-то не в том, где, кому и как лучше и комфортнее жить, а в том, какие критерии понимать под экономической и социальной эффективностью. Нужна нам сильная социалистическая держава с мощной индустрией или мы не хотим пахать, а мечтаем быть спекулянтами, блогерами, рантье, ценим возможность «отмазаться» от армии, «соскочить» с гаишниками, ездить по европам и так далее. Вот если бы вопрос респондентам поставили таким ребром, думается, результаты могли бы быть другими. Поэтому наш народный советизм он такой, несколько эльфийский.