Операцией «Буря в пустыне» США удалось создать для себя «однополярный мир»

В начале предыдущей недели, 17 января, совершенно незамеченной промелькнула годовщина «Бури в пустыне» или, как ее называют американцы, первой фазы «Войны в заливе». Действительно, 31 год – дата не круглая, да к тому же сейчас человечеству хватает забот с другими войнами и конфликтами, как реальными, так и вымышленными. Что уж тут вспоминать «дела давно минувших дней»... И, тем не менее, именно военная операция, три с лишним десятилетия назад начатая Соединенными Штатами и их союзниками, вроде бы, с исключительно благими намерениями да еще и под мандатом ООН, как раз и стала точкой отсчета всех тех многочисленных проблем, которые сегодня стоят перед всем миром, и, в первую очередь, перед нашей страной.

Да, да – все началось именно тогда, с «освобождения Кувейта», а не с вторжения в Ирак в 2003 году и не с бомбардировок Белграда в 1999-м. И «однополярный мир», и Вашингтон в роли «мирового жандарма», и Организация объединенных наций в роли его покорного подпевалы. В равной мере правомерным будет и утверждение о том, что именно «Буря в пустыне» стала для США тем фактором, который предопределил ее геополитическую и военную стратегию, а также вектор развития американской армии на десятилетия вперед. Для того чтобы осознать это в полной мере, необходимо вспомнить как основные «контуры» событий начала 1991 года, так и их подоплеку, а также некоторые моменты, которые не афишировались тогда и крайне редко упоминаются ныне.

Хороший Саддам, плохой Саддам...

Не будем пытаться доискаться непреложных истин в сложнейших исторических, родоплеменных, религиозных и прочих хитросплетениях Ближнего Востока, в которых ногу сломить могут целые легионы ада. Будем считать, что вторжение иракской армии в соседний Кувейт и вправду было тем, чем его объявили с высокой трибуны ООН – бессовестной агрессией, аннексией и предельно наглой оккупацией. В любом случае все это не отменяет того факта, что и сам Саддам Хусейн, и его государство не просто в значительной мере, а в самую первую очередь были как раз созданиями, любимыми детищами Западного мира. Те же США всячески поддерживали и поощряли этого персонажа и все его, прямо скажем, далеко не однозначные действия. Саддаму прощалось и жесточайшее подавление любого инакомыслия, и пресловутые «этнические чистки», глаза на которые у «мирового сообщества» открылись лишь тогда, когда понадобился повод для свержения «режима».

Все это делалось ради одного – использования его в качестве «противовеса» и главной силы против «мусульманских фанатиков из Ирана». Кстати, ирано-иракская война, длившаяся восемь лет и нанесшая непоправимый ущерб обоим государствам, самым тщательным образом раздувалась не только Западом, но и арабским Востоком. Мотивы у всех были разные – от банального заработка на поставках оружия до желания устранить конкурентов с нефтяного рынка. Справедливости ради следует упомянуть еще и о том, что определенную поддержку Хусейн получал также от находившегося уже на последних стадиях вырождения и загнивания СССР (как минимум – оружие). При этом его расправы над иракскими коммунистами как-то «выпадали» из поля зрения Политбюро ЦК КПСС.

Надо сказать, что к началу «Войны в заливе» долг Багдада перед Советским союзом составлял около 10 миллиардов долларов. Однако и эта внушительная цифра, и даже заем в 24 миллиарда долларов, сделанный у «западных партнеров» (прежде всего – американцев), меркли перед теми кредитами, которые были предоставлены Хусейну его ближайшими соседями – Кувейтом и Саудовской Аравией. Там речь шла о 50-60 миллиардах долларов, которые заимодавцы были не прочь вернуть побыстрее. Если говорить о сложном сочетании геополитических, экономических и стратегических факторов, приведших к началу «Войны в заливе», то несложно прийти к выводу о том, что она была практически неизбежна. Саддам Хусейн, мысля в духе «братков», рассудил, что кредитора куда легче «грохнуть», чем с ним рассчитываться. К тому же он был уверен в том, что США, заинтересованные в нем, как в «своем мерзавце», некоем надзирателе на Ближнем Востоке, в драку не вмешаются. А вмешаются – поможет их антагонист, Советский Союз. Ближневосточным шейхам и прочим монархам Хусейн, замирившийся с Тегераном, но имевший «под ружьем» огромную армию и продолжавший поглядывать вокруг с нехорошим интересом, был категорически не нужен.

Американцам, выигравшим свою главную войну – «Холодную» и чувствовавшими себя без пяти секунд властелинами мира, зудело совершить дебют в этом качестве. Ну, а заодно уж – апробировать на практике новейшие образцы вооружений, да еще и так, чтобы в их «крутизне» окончательно и бесповоротно убедился весь мир. Версию насчет того, что таким образом в Вашингтоне «на всякий случай» хотели преподать предметный урок Москве относительно собственной военной мощи, я бы тоже со счетов не сбрасывал. Недаром же «Буря в пустыне» стала первой в истории войной-телешоу.

«Прекрасный новый мир» на фоне нефтяных костров

В ходе этой кампании Соединенные Штаты успешно тестировали и «обкатывали» не только новейшие образцы «умного» высокоточного оружия (которое при 8% применения составило 85% военных затрат) вроде крылатых ракет «Томагавк», противорадарных ракет HARM, авиабомб Мк-117 и БЛУ-109Б, новые танки, самолеты, БМП, системы связи и управления войсками. Нет, масштаб тут был совершенно иным: США впервые создали военную коалицию под мандатом ООН, кстати, умудрившись привлечь в ее ряды арабские страны – против другой арабской страны. Впоследствии «фиговый» листок ооновских полномочий будет американцами отброшен, прецедент «Бури в пустыне» позволит им осуществлять аналогичные военные мероприятия по накатанному сценарию, без всяких там «одобрений». В 1991 году крайне важным было, в первую очередь, то, что Советский Союз впервые не выступил традиционно против «нового акта агрессии мирового империализма».

Более того, он самым активным образом поддержал новообретенных «западных партнеров». Неудивительно, что в ряды американской коалиции стремглав кинулись вчерашние члены Организации Варшавского договора, наперегонки стремясь выслужиться перед теми, кого не без веских на то оснований видели новыми хозяевами мира. После этого на СССР как на сверхдержаве можно было ставить окончательный крест – что и было сделано в самом скором времени уверовавшими в свое абсолютное превосходство над нами «партнерами». Конкретно с Ближнего Востока, на котором советское влияние и присутствие (в том числе и военное) традиционно были чрезвычайно высокими, мы «вылетели» на долгие-долгие годы. Когда Москва попыталась что-то там возражать в 2003 году, от нее попросту отмахнулись, уже не считая нужным соблюдать даже видимость приличий. По настоящему исправить этот колоссальный геополитический провал, полноценно вернуться в регион России удалось только в ходе недавней Сирийской кампании.

Еще одним важнейшим последствием «Войны в заливе» стал принцип: не важно, что происходит на самом деле, важно как это покажет CNN. Именно ее совершенно справедливо назвали «первой телевизионной войной», в процессе которой необходимое общественное мнение создавалось телеканалами одной из воюющих сторон, не оставляя оппонентам ни единого шанса донести до кого-либо свою правду. Впоследствии было собрано немало доказательств того, что американские журналисты, вопреки всем заверениям в своей «беспристрастности» и «объективности», находились во время освещения боевых действий под жесточайшим контролем властей (и, в первую очередь, Пентагона). Известно стало и о том, что они запустили в информационное пространство великое множество фейков, позволивших превратить ту войну в мощнейшую пиар-кампанию Соединенных Штатов, которые наконец-то отмылись от позора Вьетнама. Однако кого это уже волновало – потом? Разбомбленных в Багдаде «умными» бомбами женщин и детей? На самом деле, именно в процессе подготовки и проведения «Войны в заливе» США создали и отработали тотальный механизм оболванивания «мирового сообщества» в собственных интересах.

Тогда заработала (и более, чем успешно) машина ведения информационных войн, продвижения именно той повестки, которая в данный момент выгодна им. С той поры они, собственно, и присвоили себе непререкаемое право на обладание абсолютной истиной в последней инстанции, даже если таковая основана на «хайли лайкли» или вообще откровенной фальсификации. Пресловутая «пробирка Колина Пауэлла», «этнические чистки» Слободана Милошевича, гибель Каддафи, два десятилетия афганского мрака и ужаса – все это берет начало именно 17 января 1991 года.

Сегодня, буквально на наших глазах Соединенные Штаты пытаются «крутить» все то же самое «кино» – только уже с «российскими войсками, сосредоточенными для вторжения на Украину». Их запредельно циничная наглость, уверенность в своем праве единолично принимать решения о судьбах целых стран и народов, причем по всему земному шару – вот главные последствия «Бури в пустыне», которые сегодня вынуждена расхлебывать наша страна. Именно тогда и позднее, на фоне пылающей кострами нефти было положено начало тому самому «прекрасному новому миру», в который американцы буквально под дулом пистолета затащили всех, и откуда теперь категорически не собираются выпускать.

Нельзя умолчать также о том, что «ошеломительный успех» операции «Буря в пустыне» и последовавшей за нею иракской кампании 2003 года сыграли очень злые шутки с самими американцами. Прежде всего, это была одна из причин, по которой, расправившись с СССР, они занесли Россию в разряд «стран третьего мира», навеки утративших право на какие-либо интересы и претензии геополитического масштаба. К тому же именно тогда (а также в процессе некоторых других войн, где армии США противостоял противник, оснащенным советским оружием и техникой), американцы свято уверовали в то, что любые советские (а равно – и российские) вооружения – «устаревшие», «ржавые» и совершенно ни на что не годящиеся. Во всяком случае, не идущие ни в какое сравнение с «самыми передовыми» образцами, производимыми в самих США. Отсюда – и крайне неприятные сюрпризы с «Авангардами», «Цирконами» и всем прочим.

И, кстати говоря, обозначившееся именно тогда чрезмерное увлечение «бесконтактной войной», в процессе которой, как минимум, 90% успеха достижимо за счет нанесения авиаударов привело к серьезнейшим «перекосам» в военном строительстве Пентагона, которые там начали признавать и пытаться исправить вот только сейчас. Впрочем, это тема уже для совершенно иного разговора. Сегодня нам стоит вспомнить «Бурю в пустыне», прежде всего как старт геополитической перестройки всего мира, начало той «темной эпохи», конец которой Россия пытается положить в настоящее время. Хотелось бы верить, что это удастся сделать мирным способом.