Саммит НАТО: бравый солдат Йенс и его воображаемые друзья

Прошедший 28-30 июня в Мадриде съезд лидеров Североатлантического альянса дал пару интересных поводов для размышлений как о будущем этого «чисто оборонительного» союза, так и о прочности связи его руководителей с реальностью. Но обо всём по порядку.

Ишак или падишах?

Главная сенсация всего мероприятия: «неожиданно» Эрдоган всё-таки дал добро на принятие в альянс Швеции и Финляндии.



На самом деле никакой неожиданности в этом нет: я уже говорил в материале месячной давности, что Турция наверняка получит удовлетворение всех своих претензий, и скандинавы пройдут, вопрос только в сроках. Последние оказались даже меньше, чем можно было ожидать, но, возможно, дело решилось быстро благодаря тому, что Эрдоган собственноручно «урезал осетра» своих запросов, ограничившись головами курдов и гюленистов да послаблением оружейного эмбарго.

Но почему, если в нынешней ситуации, многозначительно кивая на «русскую угрозу», можно было как следует вывернуть «западным партнёрам» руки? Скорее всего, дело в уже богатом опыте общения с этими самыми партнёрами и понимании, что договоры с ними зачастую не стоят истраченной бумаги. Ведь это лично Эрдогана уже «кидали» и со вступлением в ЕС, и с программой истребителя Ф-35, в которую Турция вложила солидные (по её меркам) деньги. Памятуя о прошлых граблях, в этот раз султан решил ограничиться тем, что можно получить с минимальными рисками.

Слишком уж важна модернизация турецкой армии. Сейчас (точнее, в ближайшие несколько лет) на фоне глобального кризиса и серьёзного обострения противоречий по всему Ближнему Востоку и Средиземноморью повышаются шансы Турции на достижение столь желанной региональной гегемонии. Но для большой драки крайне желательно наличие качественного превосходства над потенциальными противниками – Грецией и Ираном; и хотя турецкий ВПК значительно превосходит конкурентов, это превосходство держится на импорте передовых западных технологий и изделий.

Сотрудничество со Швецией в этом плане открывает значительные перспективы. В частности, шведы обладают вполне достаточными компетенциями, чтобы взяться за модернизацию турецких Ф-16, если её всё-таки откажутся делать американцы. Есть мнение, что вся сделка «Турция – НАТО» стала возможной после закулисных контактов по линии военпрома; и если это действительно так, то не обошлось без плотного участия Великобритании (шведские военные заводы принадлежат «Бритиш Эйроспейс»).

А вот дальнейшего сближения Турции с «партнёрами» по НАТО и тем более Евросоюзом вряд ли стоит опасаться: слишком уж много объективных противоречий и субъективных обид (с турецкой стороны). Что бы Эрдоган ни говорил вслух, на деле турецкая внешняя политика при нём останется максимально многовекторной и ещё не раз сыграет как против России, так и против её врагов.

Бравый солдат Йенс и его воображаемые друзья

Гораздо интереснее, чем прозрачный «турецкий гамбит», выглядят истинно наполеоновские планы по увеличению сил быстрого реагирования НАТО с нынешних сорока тысяч до трёхсот тысяч человек – в семь с половиной раз! Звучит довольно угрожающе, но есть ли для этого реальные возможности, особенно у Европы?

В последние годы, начиная с 2014 г., до того довольно расслабленные европейцы планомерно наращивают свои оборонительные бюджеты и постепенно обновляют арсеналы. Лейтмотивом военного строительства было «уменьшить число, повысить качество»: средства вкладывались в создание и производство высокотехнологичных вооружений, которые-де позволят относительно легко побить большого, но технически уступающего противника.

Российская операция на Украине очень наглядно напомнила о значении количества – и людей, и техники, и расходных материалов, особенно в кампаниях большого географического размаха. Имевшиеся у некоторых в ЕвроНАТО сомнения насчёт достаточности малочисленных армий и минимальных резервов в случае настоящей войны полностью подтвердились.

На конец 2021 г. общая численность вооружённых сил основных европейских участников альянса – Великобритании, Франции, Германии и Италии – составляла чуть более семисот тысяч человек. На вооружении числилось около 850 танков, 500 самоходных и буксируемых 155-мм орудий, 100 боевых машин реактивной артиллерии, 200 ударных вертолётов и 1000 боевых самолётов. Даже без учёта всякой «мелочи» вроде миномётов и бронемашин пехоты это немало, а есть ведь ещё военизированные полицейские формирования и восточные «младоевропейцы» с двумястами тысячами своих войск.

Проблема в том, что большая часть этой армады долгие годы поддерживается на минимально возможном уровне боеготовности; в частности, доля готовой немедленно вступить в бой техники в среднем составляет 50-60%. Исключением являются те самые «силы быстрого реагирования», которые и предполагается увеличить в числе.

Причина банальнейшая – экономия. Военная техника, особенно гусеничная и летающая, требует огромных расходов на содержание, и чем машина технически сложнее, тем эти расходы ещё больше. Можно сказать, что «уменьшение количества» – это необходимое условие «повышения качества», потому что поддерживать много высококачественных военных единиц по силам далеко не каждой экономике.

Таким образом, даже «простое» повышение боеготовности уже существующих войск может оказаться для европейцев вовсе не простым.

Есть пример «большого брата» ЕвроНАТО – США. В 2007 г., когда была запущена долгосрочная реформа вооружённых сил и встал вопрос об увеличении численности на десять тысяч солдат, дополнительные расходы на них были оценены в 1,4 миллиарда долларов ежегодно – притом что расширение опиралось на существующие материальные резервы. Десятилетие спустя, в 2016 г., американцам пришлось пойти на сокращение численности личного состава, чтобы выкроить дополнительные средства на более важные программы.

Даже если предположить, что европейский солдат обходится дешевле американского, и принять, что каждые десять тысяч бойцов будут стоить по миллиарду в год, дополнительные расходы составят на круг 26 миллиардов долларов. Суммарный военный бюджет перечисленных выше главных игроков ЕвроНАТО за прошлый год составил 222 миллиарда. Потянут ли европейские экономики столь серьёзное бремя вооружения, тем более когда из-за санкций под вопросом будущее целых отраслей – вопрос риторический.

Если отойти от монетаристского взгляда и оценить собственно материальные резервы, то как бы картина не стала ещё безрадостнее. Увеличение «первого эшелона» потребует буквально всей наличной матчасти – а где взять резервную? Европейская военная промышленность не сможет удовлетворить эту потребность в приемлемые сроки; даже на восстановление переданных Украине запасов уйдут, по официальным заявлениям, годы. Можно попробовать обратиться к американцам, но их возможности тоже не безграничны, а главное – не бесплатны.

Наконец, в свете украинского конфликта сомнительно выглядят перспективы комплектования европейских армий людьми. Это в мирное время контрактная армия – надёжный и щедрый работодатель, магнитом притягивающий желающих больших денег. При появлении реальной перспективы отправиться в какую-нибудь горячую точку количество желающих завербоваться на службу падает кратно, об этом говорит опыт всех военных ведомств. А на фоне хорошо задокументированных приключений иностранных легионеров на Украине даже массовая безработица, маячащая на горизонте, вряд ли сформирует большой поток желающих записаться «рядовыми на Восточный фронт».

Иначе говоря, хотя какие-то подвижки мы, несомненно, ещё увидим, озвученные Столтенбергом планы по увеличению развёрнутых войск малореалистичны, даже при максимальном участии американцев.

Останется только один

Пока в Мадриде руководители НАТО решали, что им делать с главной военной угрозой – Россией, в Эдинбурге премьер-министр Шотландии Никола Стерджен заявила о начале подготовки к новому референдуму о выходе из Соединённого Королевства. Назначен он на 19 октября будущего года.

Перспективы шотландских сецессионистов не так уж плохи: в прошлый раз, в спокойном для Британии сентябре 2014 г., проголосовавших за отделение было 44,7%. Вполне вероятно, что со второй попытки удастся перевалить за пятидесятипроцентный барьер.

С военной точки зрения этот вопрос интересен тем, что именно в Шотландии находится военно-морская база «Клайд» – единственный пункт базирования британских стратегических подводных ракетоносцев, которые, в свою очередь, являются единственными в стране носителями ядерного вооружения. Вопрос о будущем этой базы и ядерных сил в целом уже вставал во время прошлой попытки Шотландии отделиться: ставить ПЛАРБ в порт чужого государства невозможно, оборудование новой базы обойдётся в неподъёмную сумму, а без неё подлодки «повисают в воздухе».

Пока что неясно, что выйдет из затеи шотландской премьера в конечном итоге, но может получиться и так, что британской армии и всему блоку НАТО придётся применять силу в совершенно другом направлении, нежели планируется сейчас.