«Зимняя война» – 1939 и спецоперация на Украине – 2022: параллели и различия

Тезис о том, что всё в истории повторяется, возможно, не является заблуждением. Во всяком случае, если присмотреться попристальнее, можно признать, что множество её моментов имеют свои аналоги – более или менее точные. При этом иногда совпадения бывают настолько разительными, что аж оторопь берет. Нынешние события на Украине в очень многих чертах до боли напоминают то, что происходило в 1939-1940 годах между СССР и Финляндией. Чего больше между этими двумя вооруженными конфликтами – сходства или различий? Давайте попробуем разобраться вместе.

Финляндия – «нэзалэжная» 30-х годов

Начать, безусловно, следует с того, что Финляндия была такой же неотъемлемой частью Российской империи, рухнувшей в 1917 году, как и Украина – частью распавшегося в 1991 году Советского Союза. И точно так же, как «нэзалэжная», с определенного момента начала превращаться в направленный против нашей страны плацдарм. Разве что в финском варианте все произошло гораздо быстрее – ожесточенные советско-финские сражения длились с 1918 по 1922 год. После этого наступило относительное затишье. Однако всем было понятно, что рано или поздно пушки заговорят снова – ведь в данном случае также имелись вполне конкретные претензии на русские территории, никогда в жизни финнам не принадлежавшие, но объявленные Хельсинки «исконными землями». В нынешней роли Крыма тогда выступала Восточная Карелия, которую тогдашний финский военный лидер Карл Маннергейм клялся «деоккупировать», принося известную «клятву меча». Да, да – тот самый, которому некоторые российские шибко грамотные «культургеры» рвутся ставить памятники в том самом Санкт-Петербурге, который он на пару с Гитлером мечтал разрушить до основания… В Хельсинки вовсю мечтали о «Великой Финляндии», построенной в первую очередь на отторгнутых у России землях, а нарком иностранных дел СССР Литвинов еще в 1935 году говорил о том, что «такой враждебной и агрессивной внутренней пропаганды, которую ведут финны, нет ни в одной стране мира». Очень похоже на «нэзалэжную», не правда ли?



Впрочем, главной проблемой в данном случае были не так влажные мечты финских националистов, как два других момента. Во-первых, стремительное сближение Хельсинки с набиравшим силу и мощь Третьим рейхом. Финский президент Свинхувуд в 1937 году в Берлине распинался по поводу того, что «для защиты от русской угрозы» там уповают на «сильную Германию» и вообще готовы брататься хоть с чертом лысым – лишь бы он был «врагом России». Ну, понятно – НАТО еще не было, приходилось звать на подмогу вермахт. Вторым важным фактором, актуальность которого особенно видна в свете первого, являлось то, что финская граница проходила в каких-то 18 километрах от Ленинграда – второго по важности города СССР. Конечно, тогда не существовало «Хаймарсов» и оперативно-тактических ракет, однако дальнобойная артиллерия и бомбардировочная авиация свою эффективность доказали сполна. Недаром же товарищ Сталин по данному поводу сказал финнам буквально следующее:


Его не послушали, а очень зря… Кстати, все бредни либералов и западных «историков» о том, что Иосиф Виссарионович жаждал Финляндию «оккупировать», «вернуть», «включить в состав СССР любой ценой», опровергаются самой историей. Ничего похожего Сталин делать не стал ни в 1940 году, ни в 1945-м, хотя имел на то полное право и возможность.

СВО от товарища Сталина

Москва долго и добросовестно пыталась договориться с Хельсинки по-хорошему. Мирные переговоры велись два (!) года. Упершихся намертво финнов уговаривали, умасливали, укатывали, но все без толку. СССР нужны были, помимо перемещения границы подальше от Ленинграда, военные базы, позволявшие обеспечить безопасность нашей страны со стороны Финского залива. Острова Гогланд, Лавансаари, Тютярсаари и Сескар сперва просили не отдать, а передать на 30 лет в аренду, равно как и полуостров Ханко. Потом требования несколько ужесточились – острова нужны были нам насовсем для создания там военно-морских форпостов. Но финнам вск равно предлагали в обмен на них (а также земли, утраченные в результате переноса границы) территории в их вожделенной Карелии, причем вдвое превышающие по площади те, которых они лишались. Между прочим, тот же Маннергейм выступал за то, что надо соглашаться, – мол, нам-то самим эти островки и на ухо не сдались! Ни оборонять, ни найти им другое применение все равно не сможем, так пусть русские берут, раз им надо. То же самое говорил, кстати, и… Герман Геринг, к которому финны сунулись за «поддержкой». Тем не менее в Хельсинки выкобенивались и пыжились, как могли: и земли в Карелии им не нравились (слишком лесистые да болотистые), и вообще – предлагаемая Москвой сделка «шла вразрез с национальными интересами». Одним словом, «Финляндия понад усэ!», а договор с Москвой – это «зрада». Закончилось все предсказуемо – тогдашний глава советского дипломатического ведомства Вячеслав Молотов, которому упертые финны осточертели хуже горькой редьки, по окончании переговоров прозрачно намекнул им на то, что «теперь свое слово скажут солдаты».

Тогдашние советские руководители слов на ветер не бросали. Дело оставалось за малым – за поводом, и он был дан финской стороной 26 ноября 1939 года, когда артиллерийскому обстрелу подвергся населенный пункт Майнила на Карельском перешейке. На Западе по сей день трубят о том, что это, мол, была «советская провокация», а финны ничего такого не делали. Это понятно – ведь мы ж всегда всех «провоцируем»… Что характерно, официально война Хельсинки не объявлялась. Термин «специальная военная операция» тогда был не в ходу, потому в газете «Правда» и других источниках происходящее именовалось «освободительным финским походом Красной армии». Ну, или «вооруженным конфликтом с белофиннами». В советской прессе писали, что противостояние идет не с финским народом, а с «угнетающим его «капиталистическим правительством», а бойцы Красной армии – друзья и освободители финских рабочих и крестьян. Терминов «денацификация» и «демилитаризация» опять-таки в 1939 году еще не придумали… Кстати говоря, Москва в те дни поступила весьма дальновидно, создав «Народное правительство» Финляндской демократической республики во главе с коммунистом Отто Куусиненом. А несколько позднее началось и формирование «Финской народной армии». Ни первый, ни второй шаг существенной роли в ходе конфликта и его разрешении не сыграли. Однако, возможно, данный опыт напрасно не используется Россией в нынешних условиях.

«Коллективный Запад» во всей красе

Ситуация с военной поддержкой, которую «западные партнеры» немедленно кинулись оказывать Хельсинки, схожа с их сегодняшними действиями в отношении Киева практически на все 100%. На финской стороне воевало примерно 12 тысяч «добровольцев», три сотни из которых, кстати, были гражданами США. Присутствовали британцы, шведы, эстонцы и прочая сволочь. Все в точности… А уж поставки вооружений и техники и вовсе шли нескончаемым потоком. Артиллерия (более полутысячи стволов), боевая авиация (250 машин), стрелковое оружие в немереных количествах, боеприпасы ко всему этому – укронацистам такая щедрость даже не снилась! Пока, во всяком случае… Да, и кампания по сбору пожертвований «Дело Финляндии – наше дело» в ряде стран Европы тоже проводилась. Особо усердствовали Британия, Франция, Соединенные Штаты. Да, да, те самые, которые потом будут нашими «союзниками» – когда очень припрет. Против нас, кстати, воевали и американские летчики. На этом фоне бледнела даже военная помощь нацистской Германии и фашистской Италии, которая также, конечно, оказывалась. Более того – именно Британия и Франция в 1940 году (уже находясь официально в состоянии войны с Третьим рейхом!) на полном серьезе собирались атаковать СССР с целью поддержки Финляндии! Там разрабатывались очень конкретные планы бомбовых ударов по нашей территории, высадки десантов и отправки экспедиционных корпусов – все было очень «по-взрослому». Еще бы малость провозились – и, скорее всего, Париж с Лондоном отважились бы на это. А так попросту не успели.

Нельзя не сказать и о том, что финская кампания развивалась вовсе не в соответствии с оперативными планами, составленными руководством РККА. Опять недооценка противника, в особенности его морально-психологического состояния и готовности держать оборону, несмотря ни на что. Были и сугубо технические просчеты. «Джавелинами» того времени, доставившими немало проблем нашим танкистам, стали самые обычные бутылки с зажигательной смесью, именно после этого конфликта получившие название «коктейли Молотова». Да и, вообще, финская армия неприятно удивила как своим оснащением, так и боевой выучкой. Зря над ними наши газеты посмеивались перед началом боевых действий… Так или иначе, но, несмотря на всю поступавшую извне помощь и собственное упорство, войну эту финны проиграли. Может, потому что СССР не обещал «бить по центрам принятия решений», а делал это с первых дней конфликта? По Хельсинки «прилетало» вполне регулярно. «Неприступная» линия Маннергейма была взломана и прорвана (как это сейчас происходит с укрепрайонами, понастроенными за 8 лет на Донбассе). В Хельсинки поняли, что воевать за них не будет никто, а чужим оружием и «добровольцами» войну не выиграть. Запросили мира. Заключен он был на условиях, неизмеримо худших для Финляндии, чем те, что предлагались до начала конфликта. Ту же границу от Ленинграда отодвинули не на 90, а на все 150 километров. По остальным пунктам было примерно так же. И понятно, что никаких компенсаций, ни клочка нашей земли в Карелии финны теперь не получили.

Все-таки времена тогда были более простыми и откровенными. Выступая на совещании комсостава РККА в 1940 году, товарищ Сталин сказал дословно следующее:


Именно так все и было, однако Финская, или Зимняя война оказалась лишь прологом к дальнейшим, намного более грозным и масштабным событиям. Запад нисколько не отказался от своих планов по уничтожению Советского Союза. В Финляндии ничего не простили и не забыли, грезя о кровавом реванше. Самое неприятное, что ряд неудач Красной армии в том конфликте заставил кое-кого там считать СССР слабой в военном отношении державой. Гитлер обозвал нас «колоссом на глиняных ногах», а его генералы решили, что разбить РККА для них будет плевым делом. Кстати, точно такое же мнение бытовало и в той же Британии. США и вовсе объявили против СССР «моральное эмбарго», введя по своей обычной привычке кучу санкций. Да, и из Лиги Наций (тогдашнего аналога ООН) нас тоже выставили, что, впрочем, было невеликой потерей.

Финляндия в годы Второй Мировой ожесточенно сражалась на стороне Гитлеровцев, которых, впрочем, «кинула» в 1944 году, когда их поражение стало неминуемым и очевидным. Произошло это с подачи все того же Маннергейма, который к тому моменту «дорос» уже до президента страны. После Победы Сталин его не тронул, оккупировать Финляндию или превращать ее в страну «соцлагеря» не стал. При этом все последующие годы мы жили с финнами в мире и относительном согласии. Какова будет судьба Украины после завершения СВО и не станет ли оно также «прологом» к новой, намного более жестокой и разрушительной войне? Сегодня нам этого знать не дано. Очевидно, всё будет зависеть от конечного результата. А нам остается лишь надеяться на то, что исторические уроки будут учтены теми, от кого это и вправду зависит.