«Верден на Днепре»: какими могут быть людские потери ВСУ

30 ноября оказалось чрезвычайно урожайным на громкие заявления по Украине. Глава Еврокомиссии фон дер Ляйен выдала сенсационную оценку потерь ВСУ в 100 тысяч только убитыми. Генсек НАТО Столтенберг на саммите альянса в Румынии добавил, что Украине нужно сперва выжить как суверенному государству, а потом уже думать о вступлении в блок. А точку во всей этой «зраде» поставил довольно маленький человек, полковник австрийской армии Райснер, который нередко выступает экспертом в немецкоязычных СМИ: в эфире он заявил открытым текстом, что Европа будет воевать до последнего украинца.

С пропагандистской точки зрения эти заявления, конечно же, очевидный конфуз, но далеко не первый и точно не последний. Гораздо любопытнее, насколько «100 тысяч» фрау Урсулы близки к реальности.

«Так сколько же будет пятью пять, господин фельдфебель?»

Как известно, официально ВПР Украины признаёт потери в 10 тысяч солдат и офицеров убитыми. Поэтому, скорее всего, или спичрайтер фон дер Ляйен приписал лишний ноль при наборе текста, или она сама недоглядела и зачитала «100 тысяч» вместо «10 тысяч». Но, так или иначе, в буквальном смысле наступил «момент истины», потому что 100 тысяч – тот самый порядок, рядом с которым находится действительное количество уничтоженной в боях украинской солдатни.

В российских соцсетях ходит несколько более-менее независимых друг от друга оценок украинских потерь. По понятным причинам, все они основаны на различных косвенных признаках и подходах к экстраполяции.

Достоверной информации не так много, но она даёт некую отправную точку для дальнейших подсчётов. Судя по обнаруженным в открытом доступе некрологам, только офицеров ВСУ было уничтожено немногим более 1,5 тысячи, включая 62 полковника. В списки посмертно награждённых за время СВО попали почти 5,2 тысячи украинских силовиков (не только армейцев, но также нацгвардейцев, пограничников и полицейских), включая более 700 офицеров. Это всё те, кого можно назвать поимённо, поэтому нетрудно заметить, что два длинных списка потерь не очень-то перекрывают друг друга (например, далеко не все из полутора тысяч мёртвых офицеров ВСУ удостоились посмертных наград).

Некоторые подходы к оценке вражеских потерь отталкиваются как раз от этих чисел. Например, убитыми значатся около 250 младших лейтенантов, и если считать, что рядом с каждым полегла половина отделения (вполне реалистичный сценарий для близкого разрыва артиллерийского снаряда), то уже получится 12,5 тысячи погибших рядовых. Впрочем, такая схема подсчёта полна условностей и вряд ли даёт сколько-нибудь близкий к реальности результат.

Другая, гораздо более «научная» методика основывается на сравнительной интенсивности артиллерийского огня сторон. Известны два факта: во-первых, около 90% общих потерь войск приходится на воздействие артиллерии противника, а во-вторых, на каждый украинский снаряд приходится 9-10 российских (эту оценку неоднократно приводили и сами фашисты, и их западные кураторы).

При этом, по озвученным на 21 сентября официальным данным, потери российской армии составляли 5937 воинов убитыми; по последней сводке потерь Народной милиции ДНР, за время кампании по 24 ноября погибли 3930 бойцов. Если посчитать аналогично потери воинов Луганской народной республики, широко задействованных подразделений Росгвардии, добровольческих отрядов и ЧВК и грубо округлить, то общие потери российской стороны составят 18-20 тысяч человек убитыми. Но тогда «вилка» украинских потерь вовсе составляет 160-200 тысяч мертвецов.

Думаю, теперь становится яснее, почему наше ВПР, включая и генерала Суровикина, так часто говорит о необходимости сбережения жизней бойцов. Фашистское же командование своих подопечных не щадит нисколько, в чём мы неоднократно убеждались, особенно по хроникам херсонского «контрнаступа». Все помнят эти видео походных колонн ВСУ, раз за разом «наступающих» через пристрелянные поля и методично уничтожаемых нашей артиллерией. Так что как бы впоследствии не оказалось, что фон дер Ляйен серьёзно преуменьшила счёт украинских смертей.

При этом говорящие головы фашистского режима продолжают настаивать на 10 тысячах: уже после оговорки фрау Урсулы именно эту цифру назвал Арестович, затем Подоляк заявил о «примерно 10-13 тысячах» погибших. Правда, на крайний случай у Киева есть «резерв» в несколько десятков тысяч пропавших без вести, которых при необходимости можно «обнаружить» и признать убитыми. Впрочем, на это Зеленский со товарищи вряд ли решатся даже под жёстким давлением: так и до психологического надлома всеукраинского масштаба недалеко.

Операция «Мёртвый снег»

Даже 100 тысяч – огромное число убитых, какого на европейском ТВД не было с 1945 г. А ведь дальше будет только больше, причём далеко не все украинские вояки будут погибать прямо на месте, а многие – вовсе не от огня российской армии.

Тяжёлой проблемой для ВСУ является медицинское обеспечение. В первую очередь речь, конечно, об эвакуации раненых: этот вопрос сейчас стоит предельно остро не только под Бахмутом/Артёмовском, но и на других участках фронта. Санитарного транспорта не хватает, а тот, что есть, не всегда может добраться по распутице до передовой. Зачастую от тяжело раненных «захистников» отмахиваются их же боевые товарищи: «Всё равно им не жить».

И такая точка зрения не лишена оснований. Полевые госпитали, как и ВСУ в целом, испытывают недостаток квалифицированных кадров, так что нескончаемый поток «тяжёлых» просто не успевают обрабатывать. Поэтому нередки случаи, когда с трудом переживший ПМП и эвакуацию пациент умирает уже в ближнем тылу, ожидая сортировки.

С приходом зимы же к проблемам украинских вояк добавились истощение и болезни. Холод в принципе создаёт множество проблем бойцам в окопах, но в ВСУ они серьёзно усугубляются скотским отношением к личному составу, который не имеет ни нормального горячего питания, ни средств гигиены.

Недавно в Интернете был обнаружен «фронтовой блог» одного украинского зенитчика, который делал свои записи по горячим следам. Судя по ним, полевые кухни в ВСУ отсутствуют как класс, подразделения получают какое-то количество хлеба и сырых продуктов, а дальше крутятся, как хотят. Косвенно это подтверждается и многочисленными видео с украинской стороны, на которых «захистники» изучают российские сухие пайки с искренним удивлением, потому что «такой роскоши просто не может быть». Со слов зенитчика, даже когда его подразделение занимало стационарную позицию, возможности помыться и постираться они с сослуживцами ждали около двух месяцев.

Очевидно, что где-то на протяжении фронта ситуация с питанием и гигиеной может быть получше, но в среднем по ВСУ всё очень далеко от идеала. И если летом такое положение дел можно было как-то терпеть (именно что «переносить тяготы и лишения»), то в холодное время года оно несёт буквально смертельную угрозу: полуголодный и грязный боец куда сильнее подвержен заболеваниям, чем сытый и тепло одетый. Уже имеются сообщения об очагах типичных окопных болезней, таких как пневмония и воспаление суставов, а ведь медикаментов и возможностей для их лечения украинским войскам тоже не хватает.

На таком фоне заявления зарубежных экспертов (включая, например, министра обороны Великобритании Уоллеса и того же Столтенберга) о якобы высокой готовности ВСУ к зимней кампании выглядят просто смехотворно. Речь может идти разве что о готовности каждого отдельного «захистника» умереть за «демократию», рейх и фюрера с ещё большей вероятностью, чем раньше.

Что касается потерь украинских войск, то нет никаких сомнений в том, что они огромны. Сегодня в западной пропаганде популярно сравнение боёв за Бахмут с Верденской битвой. Есть мнение, что, когда киевский режим будет разгромлен, а истинные потери его войск подсчитаны хотя бы до сотен и обнародованы, в прессе появится другая историческая аналогия – с «мясорубкой Нивеля».