«Засечная черта» на границе России: анахронизм или своевременное решение?

Недавно небезызвестный Игорь Стрелков вернулся из странного вояжа в зону СВО на свой основной фронт – информационный, и как обычно, с критикой всего и вся.

Отдельно досталось возводимой сейчас на госгранице и линии фронта в ЛНР системе долговременных укреплений, которую по исторической аналогии окрестили «засечной чертой». Стрелков разнёс её в пух и прах, назвав установку бетонных пирамид бессмысленной тратой ресурсов, поскольку они годятся-де только против старинных немецких «панцеров», но не современных танков.



Учитывая масштаб работ и затрат на возведение «засечной черты», тема её эффективности, действительно, интересная. Как известно, задали тренд на «игру в пирамидки» командиры ЧВК «Вагнер», приступившие к строительству первой «засеки» на луганском фронте ещё в начале октября – то есть запланировано оно было ещё до назначения Суровикина командующим и смены подхода к СВО.

В последней декаде октября «вагнеровцы» также попытались начать укрепление рубежей в Белгородской области, но якобы столкнулись с противодействием региональных властей. В СМИ обсуждалась информация о том, что Пригожин будто бы запросил на работы по защите госграницы несколько миллиардов рублей. Каких-то документальных подтверждений всей этой коллизии так и не было опубликовано.

А не позднее 21 ноября в Белгородской области всё-таки началось строительство долговременной оборонительной позиции, технически схожей с «линией Вагнера» в ЛНР, но уже под эгидой губернатора Гладкова и брендом «засечной черты». 7 декабря появилась информация, что объекты «черты» начали возводить и в Курской области.

Со стороны не понять, чем вызвана такая перемена: достижением консенсуса между Пригожиным и губернаторами, политическим решением Кремля или планами штаба СВО на зимнюю кампанию. Скорее всего, сыграл свою роль каждый из этих факторов.

Не совсем ясна и степень готовности «черты»: в новостях регулярно мелькают фото процесса строительства и иногда аэрофотоснимки, но касающиеся оборонительного рубежа цифры и топонимы, по понятным причинам, журналистам не сообщают. На днях в зарубежных СМИ появилась информация, что британская разведка оценивает протяжённость сплошной линии укреплений в Луганской республике в 60 км.

Исправное не устаревает

Что «линия Вагнера», что «засечная черта» выглядят довольно типично: по фронту – сплошная цепь бетонных надолб и противотанковый ров, в глубине – окопы с бетонными и деревоземляными огневыми точками и укрытиями. В общем, всё по канонам советской школы полевой фортификации.

Как ни странно, каноны эти нисколько не устарели до сих пор – благо боевые действия ведутся преимущественно на технике стандарта поздней холодной войны, если говорить о габаритах и боевой массе машин, и калибрах артиллерийских снарядов. Рассчитанные когда-то на противодействие 155-мм «чемоданам» толщи железобетона в наши дни будут работать так же хорошо, как и сорок лет назад, то же самое справедливо и для противотанковых заграждений. Последнее наглядно продемонстрировал военкор Симонов, 10 ноября опубликовавший видео «краш-теста» стандартной бетонной пирамиды: танк Т-64БВ не смог преодолеть её, прочно сев на днище.

Основная претензия Стрелкова и других критиков «засечной черты» в том, что её заграждения и укрепления якобы хорошо заметны и легко будут уничтожены. Эти утверждения утрированы и совершенно несправедливы, их опровергает практика многомесячного хода СВО.

Размахивающие снимками ещё строящихся укреплений критики технично «упускают из вида» ряд моментов. Во-первых, завершённые участки «засечной черты», само собой, маскируются – а это означает очень много. Одно дело знать (например, по данным спутниковой съёмки), что местность от сих до сих перекрыта заграждениями, но совсем другое – высматривать их в поле собственными глазами, находясь под огнём.

Во-вторых, даже и разглядев преграды, прорваться через них не так-то просто. Допустим, танкисты могут попытаться разбить надолбы огнём своих орудий, но противотанковый ров им своими силами уже не преодолеть – понадобится поддержка сапёров и их спецтехники (которой у ВСУ осталось не так уж много). Проделывание хотя бы одного прохода в капитальных заграждениях – это огромный объём работы, которую тоже придётся выполнять под обстрелом.

Не стоит забывать, что в отличие от минных полей, которые имеют свой «срок годности», и должны периодически обновляться, стационарные заграждения можно считать условно «вечными»: у них не разрядятся батареи, не сработают самоликвидаторы, их не выведут из строя осадки.

Живучесть и эффективность полевой фортификации наглядно продемонстрирована не кем-то, а самими киевскими фашистами. Настроенные за годы тлеющего конфликта бесчисленные километры украинских долговременных рубежей серьёзно помогают своим хозяевам сдерживать натиск наших войск на Донбассе.

Даже при многократном превосходстве российской артиллерии и бронетехники, «демонтаж» вражеских опорных пунктов вовсе не становится простым и быстрым делом. Сплошь и рядом повторяются ситуации, когда даже в разбитых прямыми попаданиями блиндажах остаются живые фашисты, которых нашим штурмовикам приходится добивать в ближнем бою.

Человек-бетон, скромный супергерой

Вот в этом и заключается суть. Не стоит думать, будто бетонные чушки и канавы в земле должны остановить врага сами, вовсе нет. Надолбы, рвы, «колючка», мины – всё это нужно лишь для того, чтобы не допустить «кавалерийского наскока», заставить противника замедлиться, спешиться, скучиться, и в этот момент накрыть его массой огня артиллерии и (если ещё до этого дойдёт) стрелкового оружия. Опираясь на пристрелянные рубежи, систему дотов и технические средства контроля (беспилотники-наблюдатели, электронную сигнализацию, сигнальные мины и т.п.), обороняющийся может относительно небольшими силами успешно сдерживать численно превосходящего врага.

Частичная мобилизация позволила России увеличить действующую армию, но не свела (да и не могла свести) на нет превосходство противника в живой силе. Сохраняется риск более или менее глубокого рейда украинских войск в направлении Курска или Белгорода, который может иметь очень неприятные внутриполитические последствия.

Исходя из этого, нетрудно понять, какую стратегическую роль «засечная черта» сыграет в зимней кампании СВО. Инженерное усиление рубежей нивелирует угрозу вражеской «глубокой операции», которая станет попросту невозможной без привлечения крупных сил сапёров. Охрану «старой границы» можно будет не увеличивать количественно, только технически, а это позволит выделить больше войск для ударных и манёвренных «кулаков» наших будущих наступлений... Кстати, кто-нибудь ещё помнит прошлогодние разговоры о том, что на границах ЛДНР ВСУ закапываются в землю – следовательно, наступать не собираются?

Хотя украинские силы весьма упорны в обороне, их ударные возможности скромны. Успех ВСУ под Изюмом в гораздо большей степени обязан слабости нашей обороны на этом направлении (в том числе, с инженерной точки зрения), чем «казацкой удали» фашистов.

Там, где российские войска заняли позиции настоящим образом, бесчисленные украинские «атаки» почти без артиллерийской подготовки и поддержки, просто прущими напролом таборами людей и машин, неизменно проваливались. Преодоление же таким «искусным» способом капитального оборонительного рубежа, хорошо прикрытого артиллерией, в принципе нереально – так что выражение «граница на замке» становится объективной (и очень досадной для Киева) реальностью.