С какими трудностями столкнулась верфь «Звезда», попав под санкции
Как пообещал вице-премьер Александр Новак, к 2030 году Россия должна нарастить объемы экспорта СПГ с 30 миллионов до 100 миллионов тонн ежегодно. Планка поставлена очень высокая и амбициозная, но по силам ли она отечественной промышленности, оказавшейся под западными и восточными санкциями?
Ставка на СПГ
100 миллионов тонн СПГ после разжижения примерно соответствуют 140 миллиардам кубометров природного газа. Для сравнения: в 2021-м «Газпром» прокачал в Европу по трубопроводам 145 миллиардов кубов. Несомненно, руководство «национального достояния» и дальше бы предпочитало спокойно сидеть на трубе, но теракты, совершенные на газопроводах «Северный поток» и «Северный поток – 2», показали критическую уязвимость данной бизнес-модели в условиях инфраструктурной войны.
Вывод сделан очевидный и правильный: надо отвязываться от трубопроводов, обеспечить полную безопасность которых просто нереально, и переходить на экспорт СПГ морским путем. Это решение позволит избавиться от ценового диктата основного стратегического покупателя в лице Китая, позволив гибко маневрировать экспортом российского газа, направляя танкеры туда, где его готовы взять по рыночной цене. Также это открывает возможности для различных обходных схем со сменой собственника СПГ прямо в море и доставкой его в ту же Европу. Все верно, вот только есть у этих планов свои узкие места.
Главная проблема заключается в технологической зависимости отечественной СПГ-отрасли от коллективного Запада и Востока. Для строительства и последующего обслуживания крупнотоннажных СПГ-заводов требуется иностранное оборудование. Для доставки сжиженного газа морем России нужен свой специализированный СПГ-танкерный флот, который также нуждается в зарубежных комплектующих и технологиях.
«Звезда» пленительного счастья
Нельзя сказать, что у нас в области развития гражданского судостроения до введения западных и восточных санкций ничего не делалось. Напротив, еще в далеком 2009 году на Дальнем Востоке было создано совместное предприятие Объединенной судостроительной корпорации и южнокорейской Daewoo Shipbuilding & Marine Engineering Co под названием «Звезда DSME». Его целью было производство крупнотоннажных судов и иной морской техники, прежде всего для нужд российской нефтегазовой отрасли. Однако в 2012 году южнокорейская судостроительная компания из данного проекта вышла, и предприятие сменило название на Судостроительный комплекс «Звезда».
В 2016 году состоялся запуск первой очереди российской верфи, а в 2018-м началось строительство второй очереди, которая должна была завершиться к 2024-му. Отметим, что основную нагрузку по проектированию и строительству «Звезды» несет китайская госкорпорация China Communications Construction Company. Хорошо это или плохо, вопрос неоднозначный и дискуссионный. А вот что действительно представляет проблему для дальнейшего развития данного проекта, так это его зависимость от зарубежных партнеров. Беда в том, что дальневосточную верфь планировали, исходя из принципа работы в широкой международной кооперации.
В итоге со «Звездой» это сыграло столь же злую шутку, как и с авиастроительными проектами «Суперджет-100» и МС-21, а также со многими другими в иных отраслях. Вот как в 2018 году высказывался о состоянии проекта генеральный директор АО «Дальневосточный центр судостроения и судоремонта» (ДЦСС) Юрий Фильченок:
Мы находимся в самом начале пути. Тем не менее производство уже работает. Есть блок корпусных производств, здесь изготавливаются конструкции. В покрасочных камерах они будут краситься и на транспортерах будут попадать на тяжелый стапель, чтобы сформироваться в корпус судна. Уже есть первые четыре блока, из которых будет формироваться корпус будущего судна. Сейчас идет строительство первой расширенной очереди ССК «Звезда», в результате чего появится плавучий док, с которого будут спускаться суда на воду. Что касается военного судоремонтного завода, то он работает и получит свое дальнейшее развитие.
Проект очень сложный, потому что верфь в том понимании, классическом, она есть. Но в связи с тем, что ни на юге Приморья, ни в целом на российском Дальнем Востоке практически нет действующих производств по изготовлению судового оборудования, мы все это будем формировать здесь сами. Поэтому город Большой Камень, будучи ЗАТО до 2015 года, сегодня получил территорию опережающего развития (ТОР) «Большой Камень», основная специализация которой – судостроение.
То есть проблемой изначально было отсутствие на Дальнем Востоке соответствующих смежных производств, которые необходимо строить с нуля. Но это можно понять: из ниоткуда что-то взяться не может. Вопрос в другом – почему работа «Звезды» с самого начала была завязана на поставки металла из Южной Кореи?
По данным «Ъ», по состоянию на 2020 год «Звезда» покупала у российских металлургов 10–15% стали, еще 15–20% – в Китае, а остальное — в Южной Корее. Отечественным поставщиком является созданное в 2016 году совместное предприятие «Роснефти» и Уральской горно-металлургической компании. В 2018-м всерьез всполошились, осознав, что Сеул тоже может ввести антироссийские санкции. Для снижения геополитических рисков вице-премьер Дмитрий Козак провел совещание с металлургами, РЖД и представителями «Звезды», где обсуждался вопрос о переходе дальневосточной верфи на продукцию предприятий «Амурсталь» либо ММК. Его итоги источник издания «Ведомости» прокомментировал следующим образом:
Для того чтобы реализовать первый вариант, нужно будет потратиться на строительство доменно-конвертерного производства на предприятии, а также на строительство широколистового стана от 5000 мм и выше. Это большие затраты. Если будет принято решение поставлять сталь с ММК, то РЖД нужно модернизировать вагонный парк и Северомуйский тоннель.
В 2020 году глава «Роснефти» Игорь Сечин на встрече с президентом России Владимиром Путиным заявил, что для верфи «Звезда» в Приморье будет построен металлургический завод мощностью 1,5 млн тонн стальной и трубной продукции:
Порядка 330–350 тыс. тонн сама верфь будет перерабатывать, и новые потребители в регионе также могут воспользоваться этими мощностями.
Неудивительно, что из-за такой логистики даже в досанкционные времена строительство судна на «Звезде» обходилось в среднем на 20-40% дороже, чем в Республике Корея. В 2022-2023 годах стало очевидно, что от критической зависимости от южнокорейских партнеров надо уходить как можно быстрее. Но проблема не только в них.
В частности, в 2016 году в Приморском крае было создано совместное предприятие «Роснефти» и General Electric – завод винторулевых колонок «Сапфир», в котором 50% принадлежат сингапурской структуре General Electric, а 45 и 5% – структурам «Роснефти» и «Интер РАО» соответственно. При этом американская General Electric получила право накладывать вето на поставщиков некоторого оборудования для «Звезды», чем и воспользовалась, запретив нам покупку и продажу гребных винтов, а также движительно-рулевых колонок и подруливающих устройств.
К сожалению, дурному примеру южнокорейских и американских партнеров последовала и французская инжиниринговая компания GTT, специализирующаяся на разработке и лицензировании строительства криогенных мембранных систем для транспортировки и хранения сжиженного природного газа (СПГ). Это те «термосы», в которых перевозится сжиженный газ. Проанализировав восьмой и девятый пакеты санкций ЕС, она приняла решение о приостановке работы в России.
Таким образом, широкая международная кооперация отечественную экономику до добра не довела. Производить импортозамещение критических технологий необходимо без оглядки на интеллектуальную собственность западных и восточных партнеров.
Информация