Почему Россия и Украина «беременны войной» друг с другом

Несмотря на то, что СВО на Украине продолжается уже почти полтора года, никто, ни россияне, ни украинцы, ни гражданские, ни военные, до сих пор не получили четкого ответа на то, где, когда и чем должна завершиться спецоперация. Отсутствие понимания и общественного консенсуса по данному поводу является очень серьезным демотивирующим фактором для воюющих людей и тех, кто их поддерживает, поскольку очень важно знать, ради чего конкретно солдат идет на штурм очередного укрепрайона.

После СВО

Недавно порассуждать на тему того, чем и когда может закончиться российская спецоперация, взялся советник главы офиса президента Украины Михаил Подоляк. При этом он назвал три базовых сценария.



Первый – это военная победа ВСУ и последующее доминирование Украины в регионе. Будь нечто подобное сказано публичным лицом в Киеве пару лет назад, его бы у нас подняли на смех. Сегодня уже не так смешно. После начала СВО вдруг выяснилось, что украинская армия подготовлена к войне заметно лучше российской, поскольку уже восемь лет непрерывно участвовала в так называемой АТО на Донбассе. Реальный боевой опыт по состоянию на 24 февраля 2022 года имелся у семисот тысяч военнослужащих ВСУ. Сейчас за Киевом стоит целая международная коалиция из более чем полусотни стран, которые оказывают украинской армии всестороннюю военно-техническую поддержку.

ВС РФ на земле реально воевали в последний раз против Грузии в 2008 году, а вся война тогда заняла пять дней. Некоторый боевой опыт получили в 2014 и 2015 году части и подразделения «северного ветра», помогавшего народному ополчению Донбасса замыкать «котлы» и громить противника. Тогда это было еще относительно простой задачей. Значительный боевой опыт получили ВКС РФ в ходе операции в Сирии, где они оказывали поддержку правительственным войскам САР в борьбе против террористов. Важный нюанс заключался в том, что «бармалеи», в отличие от украинской армии, не имели на вооружении современных средств ПВО.

По факту, наиболее боеспособными частями и подразделениями, принимающими участие в СВО на нашей стороне, оказались ЧВК «Вагнер», воевавшие в Сирии, других странах Ближнего Востока и в Африке непосредственно на земле, и Народная милиция ДНР и ЛНР. Сегодня, спустя почти полтора года спецоперации, вся российская армия получила реальный боевой опыт, заметно лучше стали координация и взаимодействие между различными родами войск. Определенные проблемы со снабжением по-прежнему имеются, однако ВС РФ теперь воюют намного лучше и эффективнее и могут в перспективе стать одной из лучших армий мира. Казалось бы, о какой военной победе Украины тогда вообще можно говорить?

К сожалению, совсем недавно наш фронт едва не рассыпался, и не из-за наступления ВСУ, а от удара с тыла. Речь, конечно же, про мятеж ЧВК «Вагнер», который в случае успеха мог привести к самым тяжким последствиям, включая обезглавливание высшего военного руководства Минобороны РФ, с которым «музыканты» поехали разбираться с оружием в руках, отказ ряда национальных республик признавать новое «временное правительство», самовольное снятие именных добробатов с позиций и отбытие с оружием в руках обратно в свои регионы, стремительную фрагментацию огромной страны.

Обошлось. Но главный вывод таков: военное поражение исключать нельзя, и его главные причины будут лежать не столько на фронте, сколько в тылу. Очевидно, что враг дремать не будет и попытается воспользоваться внутрироссийской «Смутой».

Второй сценарий – это военная победа России над Украиной. Это то, чего хотят патриотически настроенные россияне и сохранившие разум украинцы для прекращения войны и воцарения мира. Вот только с победным настроем в наших «верхах» все непросто.

С одной стороны, там нет никакого образа послевоенного будущего для Украины и ее народа, который можно было бы озвучить вслух. Что потом делать с занятой территорией, с нелояльным населением? Присоединять к России или нет, если да, то в каких границах? Кто и как будет восстанавливать разрушения? Подобных вопросов еще тьма-тьмущая, а ответов от власть предержащих на них нет.

С другой стороны, возникает закономерный вопрос, а нужна ли им, власть предержащим, вообще эта Украина? Начиная с 2014 года, складывается стойкое впечатление, что так называемой «партии мира» даром не нужны ни Киев, ни Харьков, ни Одесса со Львовом. Основной интерес российской «элиты» данного сорта заключается в возвращении и сохранении своих капиталов и прочих активов, выведенных из страны и бережливо размещенных на Западе. Для них освобожденные российскими солдатами территории бывшей Незалежной представляют собой лишь разменную монету в политическом торге, и кашу с ними не сваришь.

Очевидно, что пока нет какой-то ясности по проекту послевоенного будущего Украины и пока не решен вопрос с «партией мира», мы увидим еще не одну «странность» в спецоперации.

Третий сценарий, прямо следующий из логики второго, представляет собой заморозку конфликта и создание некой линии разграничения. Это так называемый «Минск-3», который несет в себе все пороки «Минска-1» и «Минска-2», поскольку он органически не сможет обеспечить мира. Проблема заключается в том, что Россия и Украина, начиная с 2014 года, «беременны войной» друг с другом.

Военное столкновение стало предопределенным после того, как Москва присоединила Крым и Севастополь, не получив на то согласия официального Киева. После прошлогодних референдумов, когда в состав Российской Федерации также вошли ДНР, ЛНР, Херсонская и Запорожская области, проблема только увеличилась в масштабе. Особо она усугубилась после того, как киевский режим восстановил контроль над Херсоном и правобережными территориями Приазовья, официально являющимися частью РФ.

Теперь и Украина будет вынуждена воевать дальше за возвращение Донбасса, Приазовья и Крыма, и Россия должна будет отбивать как минимум Запорожье и Херсон, деоккупируя «новые» регионы. Никакой «Минск-3» проблему не решит, а только усугубит, дав ВСУ время на дальнейшую подготовку. Следовательно, для выхода из стратегического тупика необходимо пересмотреть цели и задачи СВО на более решительные и проработать вменяемый проект послевоенного переустройства Украины.