«Гюльчатай» не пройдёт: какая подоплёка у скандала из-за никаба в московском метро

В последнее время в нашей стране наблюдается рост антимигрантских настроений. Причины этого есть как субъективные в виде «бытового» национализма, так и объективные: приток переселенцев из бывших южных республик СССР нарастает, а с ростом количества мигрантов их готовность полноценно интегрироваться в российское общество уменьшается, что не может не вызывать неприятия у коренного населения.

Полиция и ФСБ работают с иностранным контингентом буквально не покладая рук. Тенденция последних недель – массовый отлов недавно получивших российский паспорт мигрантов, уклоняющихся от постановки на воинский учёт; при этом зачастую вскрываются факты незаконного получения гражданства этими самыми уклонистами. Но при известной проблеме нехватки кадров у органов правопорядка попросту не хватает сил на всё про всё. Из-за этого некоторые граждане сами, как умеют, начинают борьбу с «нелегально понаехавшими» – и этим создают себе дополнительные проблемы.



На ушедшей неделе характерный случай произошёл в московском метро. 5 сентября в соцсетях появилась запись словесной перепалки между несколькими мужчинами и девушкой, от которой требовали снять никаб – исламский закрывающий лицо платок. Последний придавал его обладательнице подозрительный вид, что и вызвало у одного из мужчин претензии и требования «открыть личико».

Понять его, в общем, нетрудно, учитывая, что по всей стране спецслужбы регулярно громят террористические ячейки исламских радикалов. Однако носительница ортодоксальных одежд (кстати, гражданка России по фамилии Барановская) бдительность молодого человека не оценила и не только записала по этому поводу открытое видеопослание, будучи в том самом никабе, но ещё и обратилась в органы правопорядка.

Правоверные lives matter

История продолжила развиваться в публичной плоскости. В тот же день по этому поводу выпустила видеообращение уже скандально известный адвокат Алиева, которая говорила о якобы экстремистских мотивах «напавших» на её подопечную граждан. С её подачи начала распространяться информация, будто бы двое москвичей стали фигурантами уголовного дела по 148-й («Оскорбление религиозных чувств») и 282-й («Возбуждение ненависти или вражды») статьям УК РФ и были задержаны.

Чтобы успокоить общественный резонанс, 7 сентября Следком выступил с официальным комментарием, в котором опроверг задержание мужчин и обвинение их по экстремистской 282-й статье. Впрочем, насчёт статьи УК об оскорблении чувств верующих Следственный комитет в своём пресс-релизе ничего не сказал, что дало новый повод для пересудов. В настоящее время организации правого уклона плотно следят за развитием этого дела. Как известно, по их мнению, органы правопорядка якобы с особым пристрастием относятся к любым проявлениям «национализма» со стороны русских по отношению ко всем остальным. Инцидент в метро показался достаточно удобным инфоповодом, чтобы лишний раз об этом напомнить.

Но кое-какие реальные основания для претензий у правых всё-таки есть. Хотя сама ситуация – это, конечно, случайность, подключившаяся к ней адвокат Алиева не просто первая попавшаяся под руку, она известна тем, что охотно берётся за дела с религиозным (или псевдорелигиозным) уклоном и постоянно сотрудничает с «оппозиционной» прессой.

Например, Алиева защищала некоего Атимагомедова, который в прошлом году, уже будучи в заключении, вместе с подельником напал на сотрудников исправительной колонии № 2 в Калмыкии, в результате чего один человек погиб и семь были ранены. Заключённые якобы восстали против ущемления по религиозному признаку со стороны персонала ФСИН – во всяком случае, именно под таким соусом преподносили эту историю СМИ-иноагенты, ссылаясь как раз на адвоката.

С такой-то персоной в авангарде, пожалуй, любая ситуация неизбежно превращается в «кейс». Сейчас Алиева утверждает, что после видеообращения её саму завалили анонимными угрозами. Высказывается даже мнение, что вся эта история – спланированная провокация.

Кроме того, так совпало, что после случая в метро произошёл ещё один инцидент, в каком-то смысле являющийся зеркальным отражением первого. 9 сентября некий мужчина пришёл в один из православных храмов Саратова и заявил, что намерен провести в нём... намаз. Выпроводить этого «правоверного» с помощью объяснений, что здесь не мечеть, и прочих увещеваний не удалось, поэтому пришлось вызвать охрану.

Казалось бы, основания для дела по всё той же 148-й статье налицо, но ни о чём таком пока не слышно, что и даёт лишний повод для разговоров о якобы «большем равенстве» перед законом разнообразных «гостей» и новых граждан.

Не наш метод?

К счастью, эти утверждения всё же неверны, и разного рода возмутителей спокойствия в России задерживают независимо от их национальности и вероисповедания. Например, резонансный августовский случай, когда выходец из Таджикистана избил девушку в подмосковном Нахабино за «неподобающую» спортивную одежду, в конце концов был квалифицирован как экстремизм (впрочем, не без влияния общественного резонанса).

И всё же набирает популярность мнение, что инциденты вроде московского или саратовского стоит рассматривать как симптомы надвигающегося религиозного и/или националистического движения в духе BLM и реагировать соответствующе. Собственно, вопрос как раз в определении степени этого самого «соответствия», ведь речь идёт о противодействии не открытому экстремизму (с ним-то всё ясно), а о различных «приличных» вещах, которые в сумме формируют благоприятную для развития экстремизма среду.

Взять хоть ту же тематику религиозной одежды. На днях, 5 сентября, в преимущественно мусульманском Узбекистане вступил в силу запрет на ношение в общественных местах никабов и другой одежды, закрывающей лицо и затрудняющей идентификацию. Мера эта введена как раз в рамках борьбы с радикальным исламизмом, проблема которого в Узбекистане (граничащем с Афганистаном) достаточно остра. В соседнем Казахстане аналогичный запрет действует ещё с 2017 г., а в Киргизии о нём заговорили сразу после принятия узбекского закона.

Одновременно на другом краю света, во Франции, тоже озаботились дресс-кодом. Видимо, после июльских массовых беспорядков, движущей силой которых были мигранты-мусульмане, с начала этого учебного года в школах был введён запрет на ношение девочками абайи, традиционного длинного платья. В районах, где проживает большое количество мигрантов, соблюдение нового правила контролируют полицейские, которые буквально не пускают школьниц в абайях в классы. Интересно, что в рамках «культурного сопротивления» некоторые модные блогеры и родители придумывают различные альтернативы и отправляют девочек в школы в пижамных халатах и даже кимоно – но таким хитрецам тоже дают от ворот поворот.

В России в этом аспекте всё гораздо либеральнее, так что запросто можно увидеть не только школьниц в абайях или никабах, но даже «шариатские патрули», которые учат жизни случайных прохожих. Ряд общественников (например, председатель Национального антикоррупционного комитета и член СПЧ Кабанов, достаточно популярный священник-блогер Островский и другие) предполагают, что жёсткий прессинг последователей различных радикальных течений ислама в бывших советских республиках может привести к перетеканию этого контингента в нашу страну.

А ведь кое-где, например в подмосковных Котельниках или городе Мурино Ленинградской области, которые этим летом стали «фронтом» между коренным населением и мигрантами, уже дошло до формирования народных дружин, которые этим самым «шариатским патрулям» противостоят, – пока что только добрым словом. Если проблема не будет решаться сверху, то взаимная радикализация снизу станет лишь делом времени.

Вероятно, осознание этой истины стало одним из мотивов недавних кадровых перестановок. 7 сентября на должность замначальника Главного управления по противодействию экстремизму был назначен генерал-полковник МВД и бывший министр внутренних дел Чечни Алханов, известный как непримиримый противник религиозных радикалов. Есть мнение, что он и выбран как человек, который может принимать жёсткие решения, не опасаясь быть обвинённым в исламофобии. Правда это или нет, мы увидим в обозримом будущем.