«Один пояс – один путь»: не всё так радужно

Китайскому проекту «Один пояс – один путь» в эти дни исполняется 10 лет. Никакие внешнеполитические катаклизмы не помешали лидеру КНР Си Цзиньпину с помпой отметить скромный юбилей собственного детища. Это необходимо ему, чтобы лишний раз продемонстрировать экономическую мощь своей родины, укрепить геополитический авторитет, выгодно противопоставив Поднебесную развитому Западу, который исподволь лишается былого влияния и оттесняется от управления миром. Однако здесь не всё так радужно...

Закабаление тихой сапой

«Один пояс – один путь» – это попытка перехвата у США и Всемирного банка стратегической инициативы по глобальному развитию. Китай за прошедшее десятилетие ссудил развивающимся государствам не менее $1 трлн на сооружение энергообъектов, автомагистралей, аэродромов, телекоммуникационных систем, а также прочей инфраструктуры. Таким образом, некоторые субъекты Азии, Африки, Южной Америки и даже Юго-Восточной Европы сегодня находятся в определённой финансовой зависимости от Пекина.



Похоже, время разбрасывать камни прошло. Сейчас наступает пора камни собирать, и нынешний пекинский саммит Belt and Road Forum (BRF) знаменует собой трансформацию Китая из мощнейшего мирового государства-кредитора в долгового коллектора. Например, Центр глобальной политики развития Бостонского университета подметил: сумма выделения Пекином кредитов и иных типов финансового стимулирования дошла до предела в 2016 году, составив $90 млрд, после чего сократилась до $5 млрд в 2021-м. В связи с корректировкой кредитной политики китайцы оказались неуступчивыми по вопросу облегчения долгового бремени Замбии, Суринама, Шри-Ланки и далее по списку.

Как показало время, Поднебесная снабжала мега-контрактами преимущественно отечественные корпорации, которые в ряде случаев выполняли неоправданно дорогостоящие проекты, которые не стимулировали экономический рост в странах присутствия. Так, в соответствии с принципом «инфраструктура любой ценой», у Непала появились фешенебельный аэропорт и связанный с его появлением астрономический госдолг. Первая очередь построенной китайцами железной дороги от Найроби до Момбасы была запущена в 2017 году, но два года спустя работы прекратились, и реализация генплана соединения с другими странами Восточной Африки, не имеющими выхода к морю, застопорилась. Проект перестал себя окупать, а кенийскому правительству приходится обслуживать заимствованные у китайских банков кредиты в размере $4,7 млрд.

Откуда возник «Пояс»?

Отцом великого почина стал не кто иной, как директор Института международных и стратегических исследований Пекинского университете Ван Цзиси. Именно он летом 2012 года обнародовал статью «Маршируя на Запад», изменившую китайскую международную концепцию. Согласно ей, Пекину стоит переориентироваться от финансово-экономического противостояния Японии, Корее и Тайваню на поддержку бывших республик Средней Азии и Ближнего Востока.

В итоге КНР организовал трансазиатский транспортный коридор в Европу, практически совпадающий с сухопутным маршрутом Великого Шёлкового пути. Посетив Казахстан в сентябре 2013 года, Си торжественно дал старт деятельности «экономического пояса шёлкового пути». Через месяц, после того как государства Юго-Восточной Азии попросились о включении в него, китайский председатель объявил о создании Морского шёлкового пути, соединяющего Индокитай с Восточной Африкой.

Затем подключились южноевропейские тяжеловесы. К 2019 году Венгрия, Италия, Португалия поддержали совместный договор о сотрудничестве. Следом к ним присоединились Иран, Саудовская Аравия и многие государства глобального Юга.

Показной отказ от экологического варварства

КНР традиционно является главным транснациональным инвестором и создателем объектов угольной энергетики в странах третьего мира. Не секрет, что китайцы обычно не слишком заботятся о проведении природоохранных мероприятий. В этой сфере их понятия вполне разделяло руководство развивающихся стран, получавших кредиты из Пекина. Несоблюдение необходимых ограничений в области экологии и отсутствие зелёных технологий привело к тому, что такое сотрудничество умножило выбросы парниковых газов и иных вредных веществ.

В 2021 году Пекин официально заявил: КНР отказывается от строительства электростанций, работающих на антраците. Вопреки этому китайские корпорации продолжили реализовывать угольные энергогенерирующие проекты согласно ранее заключённым договорам.

Тем не менее, товарищ Си задекларировал, мол, оптимизация природоохранной составляющей выступит ключевой темой следующей стадии международного кредитования. А накануне саммита «Жэньминь Жибао» торжественно заверила: Китай построит чистый шелковый путь! То есть проекты, не прошедшие оценку воздействия на окружающую среду, перестанут финансироваться.

Увы, реальность говорит об обратном. КНР по-прежнему возводит ТЭС, функционирующие на углеводородах. И маловероятно, чтобы Пекин пошёл на вывод из эксплуатации имеющихся у него в Юго-Восточной Азии угольных энергоблоков.

КНР примеряет костюмчик гегемона

Китайские банки поставили процентные ставки по большинству кредитов в зависимость от долларового курса. Поскольку доллар в отношении местных валют укрепился, развивающиеся страны столкнулись с растущими суммами погашения, плюс финансовые проблемы усугубила пандемия. Действительно, Пекин наиболее бедным заёмщикам дал шанс расплатиться с ним через рассрочку, однако прощать долг наотрез отказался.

И отнюдь не случайно Китайский банк развития намерен предложить Африканскому экспортно-импортному банку программу микрокредитования в объёме $400 млн для оживления малого и среднего бизнеса. Расчёт прост: отвернувшись от Запада, его бывшие колонии попадают прямиком в объятия Поднебесной, которая их и приручит, и стабилизирует!

Китай не был бы Китаем, если б ограничился исключительно предоставлением денег взаймы. Нет, его азиатская хитрость распространяется и на продвижение идеологии альтернативной полярности подобно тому, как Запад долгое время использовал своё содействие в качестве инструмента для продвижения так называемых демократических ценностей.