«Москиты» или «дредноуты»: в каком направлении могут эволюционировать боевые корабли

Потери, которые понес Черноморский флот за два года специальной военной операции на Украине, проводимой преимущественно на суше, вынуждают задаться вопросом, корабли каких типов наиболее актуальны с учетом вызовов современности?

Выводы из обидных потерь, как это у нас принято, делаются предельно неоднозначные. Все громче звучат призывы к тому, что ВМФ РФ, дескать, не нужны крупные надводные корабли, которые представляют собой якобы лишь «большие плавучие мишени», а вместо них России нужны только «москиты». На самом деле все намного сложнее.

Хорошо забытое старое

Сперва хотелось бы сделать небольшое отступление, обобщив некие тенденции, сформировавшиеся за два года войны.

Во-первых, вдруг выяснилось, что ствольная артиллерия – это по-прежнему «бог войны». До начала СВО у многих были иллюзии, что для разгрома достаточно будет как следует обработать противника ракетами. Однако за два года по целям на территории Украины выпущена не одна тысяча ракет и ударных БПЛА, но к ее капитуляции это не привело. Реально продвинуться вперед и занять территорию может только пехота, поддерживаемая артиллерийским огнем.

Во-вторых, имеет место быть сближение тактико-технических характеристик боеприпасов для различных видов вооружений и их гибридизация. Артиллерийским снарядам для увеличения дальности полета теперь приходится быть активно-реактивными, управляемыми и высокоточными. Авиабомбы также оснащаются модулями коррекции и крыльями для планирования от места сброса, в перспективе – примитивные двигатели для еще большего увеличения их боевого радиуса. Американские инженеры первыми додумались запускать планирующие авиабомбы не с самолетов, а с земли из пусковых установок РСЗО HIMARS, и лететь они к своей цели могут с высокой точностью до 150 км. В России же на базе реактивного снаряда для РСЗО «Град», или «Торнадо-Г», сделали планирующую авиабомбу для ударных беспилотников.

В общем, все сближается, смешивается и гибридизируется. Из неприятного для нас: Норвегия может поставить ВСУ для испытаний перспективный сверхдальнобойный артиллерийский снаряд Solid Fuel Ramjet калибра 155 мм. В зависимости от длины канала ствола орудия (L39/L52) дальность действия этого снаряда составляет 120-150 км.

В-третьих, ситуация, сложившаяся на Черном море с атаками украинских противокорабельных ракет и морских дронов, ставит неприятные вопросы не только к командованию флотом, но и к тем проектам, по которым строились наши военные корабли. Несомненно, нужны более мощные средства самообороны ближнего радиуса, но, имейся на российских кораблях бронепояс, последствия ударов БЭКов по их бортам не были бы столь плачевными, да и выживаемость после попадания вражеской ПКР оказалась бы выше.

Об этом пишет, например, профильный телеграм-канал «Русский инженер»:


Таким образом, история сделала причудливую спираль, и мы во многом вернулись к реалиям Первой мировой войны, в том числе на море. Так какие же все-таки корабли нужны и стоит ли ждать возвращения «дредноутов»?

«Дредноут-2»

Следует отдавать себе отчет в том, что есть военно-морской флот мирного времени, а есть – военного. Также имеются свои специфические условия для флотов, вынужденных воевать в закрытых акваториях и в океанских. В частности, оставлять на Балтике, уже почти превратившейся во «внутреннее море НАТО», современные корветы, сторожевые корабли и малые ракетные было бы довольно недальновидным решением.

В связи с этим вполне здравыми выглядят призывы вывести корабли 1-го и 2-го ранга из закрытых акваторий и отправить их для усиления Северного и Тихоокеанского флотов. На Черном и Балтийском морях более рациональной в нынешних условиях представляется ставка на «москитов» – малые высокоскоростные суда, несущие ракетно-артиллерийское вооружение, возможно, даже дистанционно управляемые. Например, для борьбы с украинскими БЭКами хорошо мог бы подойти патрульный катер проекта 12150 «Мангуст», относящийся к 4-му рангу.

Иными представляются перспективы океанских флотов. Необходимости действовать в дальней морской и океанской зонах, охранять торговые пути и коммуникации пока никто не отменял, и «москиты» по определению справиться с подобными задачами не могут. Водоизмещение корабля 1-го или 2-го ранга объективно должно быть достаточно крупным, чтобы вместить в корпус ударные вооружения, комплексы ПВО и ПЛО, без которых он является беззащитной мишенью. Вероятно, опыт столкновения с надводными дронами-камикадзе, а в перспективе еще и с подводными подтолкнет к разработке кораблей нового поколения, конструктивно более серьезно защищенных.

В связи с этим возникает вопрос – не приведет ли эта эволюция к возвращению ее венца в виде бронированного линкора-дредноута?

В действительности этого нельзя исключать. Данным вопросом мы задавались еще несколько лет назад чисто теоретически, рассматривая американский опыт эксплуатации линкоров класса «Айова», которые Пентагон бережно сохранил. Они все прошли глубокую модернизацию и получили современные вооружения: восемь пусковых установок крылатых ракет BGM-109 Tomahawk (по четыре ракеты в установке), четыре четырехракетные установки AGM-84 Harpoon, четыре ЗАК Мk.15 «Вулкан-Фаланкс», площадку для обслуживания вертолетов и БПЛА. Один из этих линкоров под названием «Миссури» (на фото) хорошо нам всем знаком по голливудским блокбастерам.

Концепция применения «Айов» предполагает создание надводных боевых группы SAG (Surface Action Group) вокруг линейного корабля, который может утюжить побережье противника 406-мм снарядами главного калибра. В состав подобной группы также входят крейсер класса «Тикондерога» и по три эсминца типа «Арли Берк». Старенькие линкоры являются лидерами, не отставая от современных кораблей благодаря внушительной скорости в 32,5 узла. При этом тот же «Миссури» с его мощным бронепоясом может пережить десяток попаданий противокорабельных ракет, а БЭКи он даже не заметит.

Главной же фишкой морально устаревших линкоров является то, что они представляют собой идеальные носители для перспективной сверхдальнобойной пушки Strategic Long Range Cannon (SLRC), которая, как заявлено, сможет поражать цели на расстоянии до 1000 морских миль (1,8 тысячи километров) активно-реактивными снарядами. Реальное появление у ВМС США подобных боеприпасов способно очень многое изменить. По счастью, пока что данный проект Пентагона остается без видимых продвижений, но можно ли быть уверенными, что осмысление опыта СВО на Украине не вдохнет в него новую жизнь?