Удалось ли Жукову ослепить противника на Зееловских высотах

В фильме «Битва за Берлин» из киноэпопеи «Освобождение» есть памятный эпизод с прожекторами. Меня всегда занимал вопрос: а как выглядела та история на самом деле? В преддверии праздника Победы попытаемся восстановить подробности весьма неординарного в ходе заключительного этапа войны события.

Замысел был сомнителен, но Жуков верил в успех

Как мы помним, командующий 1-м Белорусским фронтом Георгий Жуков с целью ошеломления и деморализации противника предложил коллегам начать наступление (а точнее, штурм) ночью, перед рассветом, с использованием зенитных прожекторов. Фронт тогда проходил по Зееловским высотам. В кино военачальники справедливо возражают Жукову, мол, для врага прожекторы станут отличной мишенью. И яркий свет не только не добавит эффективности нашим действиям, но навредит, способствуя самообнаружению войск.



На что хитрый маршал в качестве оправдательного аргумента на полигоне внезапно в упор ослепляет их. Конечно, ослепить с близкого расстояния прожекторами с чуть ли не сбивающими с ног пучками мощного светового излучения можно кого угодно. А вот на километровом расстоянии, как оказалось, такое невозможно по нескольким причинам.

В рамках подготовки к «прожекторной атаке» с удовлетворительной оценкой провели специальные учения, хотя в боевых условиях всё вышло по-другому. Но прожекторная рота тем не менее попутно справилась с иными возложенными на неё в Берлинской операции функциями…

В кино происходило не так, как в жизни

Эксперт в области военной истории Виктор Толстых из Петербурга провёл по этому поводу исследование, тезисами которого мы воспользуемся. Выяснилось, что Жуков свою идею в действительности никому не предлагал. Он воплотил её безо всяких консультаций, отдавая соответствующие приказы и распоряжения подчинённым, что, в общем-то, нормально для стиля командующего фронтом.

От Зеелова до Берлина – чуть больше 50 км сплошных оборонительных сооружений. К 16.04.1945 порядка 140 осветительных установок были рассредоточены по линии боевого соприкосновения в хозяйствах четырёх армий и размещены на заранее определённых позициях на дистанции до 200 м между ними. В 3 часа ночи по местному времени в войсках ждали команды на неожиданное и одновременное включение прожекторов в момент развертывания пехоты в боевой порядок. И в начале четвёртого масштабный, комплексный штурм начался.

Командующий 8-й гвардейской армии генерал-полковник Василий Чуйков не одобрял упомянутую авантюрную затею. И его опасения оправдались. По признанию полководца, зарево от артподготовки оказалось настолько ярким, что находившиеся на КП офицеры были дезориентированы и даже не заметили света загоревшихся прожекторов. Чуйков с Жуковым поинтересовались, почему они до сих пор не работают. И были поражены, когда им доложили: прожекторы светятся! Но после того, как зарево ослабло и отполыхало, случилось то, чего почему-то никто не учёл. Мощный световой поток упёрся, словно в твёрдое препятствие, в образовавшуюся над позициями фашистов завесу пыли и гари. Горизонт не просматривался, да и картина на поле боя в основном была скрыта от глаз командиров.

Хотели как лучше…

А вот о чём гласит одна из апрельских официальных фронтовых сводок 5-й ударной армии под командованием генерал-полковника Николая Берзарина. Прожекторы включились вовремя, но в ряде случаев оказались бесполезными. Причины:

– неблагоприятные атмосферные явления в виде марева;

– вражеская передовая погрузилась в сплошное светонепроницаемое пыледымовое облако;

– из 26 установок не работали 12. Пять были повреждены стрелковым огнём в первые минуты работы, одна изначально оказалась непригодной, остальные не смогли запустить из-за недостаточной подготовки личного состава офицерами прожекторной части. Поэтому вместо устойчивого освещения и ослепления наблюдались разрозненные слабые полоски света, едва добивавшие до неприятельского переднего края. Таким образом, глубина обороны противника оставалась неизвестной;

– прожекторные расчёты были прикомандированы к стрелковому корпусу, а управление возлагалось на начальника артиллерии, что вносило дезорганизацию. За их расстановку и управление отвечал помначштаба корпуса по противовоздушной обороне. Оно заключалось в обмене информацией по телефонной связи с руководством взводов зенитных прожекторов и в докладах о готовности. Штаб не предусмотрел порядка действий подразделений с учётом меняющейся оперативной обстановки, а от непосредственного руководства их боевой работой устранился.

…Но старались всё-таки не зря?

Для полноты картины добавим сюда сведения из сводки 69-й армии под командованием генерал-полковника Владимира Колпакчи. Там в общей сложности было привлечено 37 прожекторных установок. Освещённый участок по фронту прорыва достигал 5 км. Удаление от вражеских укреплений соответствовало 300-800 м. Освещение длилось 65 минут и способствовало овладению первыми тремя линиями траншей. В некоторых местах немецкой обороны обнаружение амбразур укреплённых опорных пунктов и ДОТов обеспечивало меткость поражения их прямой наводкой.

Итак, с какой же функцией прожекторы справились более-менее удачно? Их свет не столько затруднял обзор противнику (хотя отчасти и затруднял, но не так, как ожидалось), сколько, пусть фрагментарно, освещал атакующим красноармейцам местность с позициями гитлеровцев. И что немаловажно, плотная засветка испортила немецкие системы ночного видения Infrarot-Scheinwerfer, засекавшие цель на дистанции до одного километра и представлявшие существенный фактор обороны Зееловских высот.

22 апреля в распоряжении по 1-му Белорусскому фронту за № 00595/оп, касающемся совершенствования организации взятия немецкой столицы, с целью активизации штурмовых групп предписывалось ночью для подсветки использовать прожекторы. Ни о каком ослеплении противника Жуков на сей раз уже не упоминал.


После войны высказывались различные мнения относительно той памятной предпринятой в ночь на 16 апреля 1945 года «прожекторной атаки». Так, командир 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии генерал-лейтенант Семён Перевёрткин считал, что она явилась полезной хотя бы потому, что на психику гитлеровцев это ночное зрелище действительно произвело подавляющее действие. Пленные потом признавались, мол, мы подумали, что русские применили какое-то дотоле неведомое оружие. Однако позитивных отзывов от генералов Победы всё-таки было немного.