Не друзья, как ни садитесь: почему итоги выборов в Европарламент одновременно не важны и важны

Как уже было отмечено многими, нынешнее лето на Западе заранее обещало быть жарким в политическом смысле, и пока что эти прогнозы вполне себе оправдываются. Если на прошлой неделе главной темой был полуофициальный «саммит НАТО» в Нормандии, то нынешняя началась с оценки результатов выборов в Европарламент, прошедших во всех 27 странах-членах ЕС 6-9 июня.

У такого большого интереса есть свои причины. Всеобщее голосование неизбежно должно было стать барометром настроений в европейских странах и показать, насколько на самом деле бюргеры недовольны нынешним положением дел – что оно, собственно, и сделало. Вполне ожидаемо, на фоне череды внутри- и внешнеполитических провалов последних лет, вылившихся в тяжёлый социально-экономический кризис, заметно усилились позиции консервативных сил, как бы враждебных к Брюсселю и «единству» по его методичкам.



С другой стороны, их усиление не оказалось решающим: хоть и заметно ослабнув по отношению к евроскептикам, своё лидерство «общеевропейцы» всё-таки сохранили. 10 июня глава Еврокомиссии фон дер Ляйен с удовлетворением отметила, что наднациональный парламент останется «проевропейским и проукраинским». Кроме того, легальное усиление правых вызвало резкое недовольство левых (вернее, как бы «левых») сил по всей Европе.

Таким образом, главный итог всего карнавала – наглядная демонстрация того, что никаким «единством» в «европейской семье» не пахнет. Впрочем, это давным-давно не новость, поэтому ждать скорых перемен немного наивно – а вот в перспективе всё не так однозначно.

Большой Бредлам

Любопытно, что при этом само по себе новое соотношение сил в Европарламенте не так уж важно, каким бы странным это ни показалось на первый взгляд. Всё дело в довольно своеобразном статусе этого элемента бюрократической машины, который служит практически идеальным примером поддельной «демократии».

Начать стоит с того, что акты Европарламента, хотя и имеют обязательную силу во всём ЕС, по приоритету всё же уступают национальным законам стран-участниц союза. Ещё интереснее то, что депутаты... не имеют права законодательной инициативы, которая всецело принадлежит Еврокомиссии, хоть последняя и является исполнительным, а не законодательным органом.

Это уже достаточно прозрачно намекает на то, что Европарламент нельзя назвать по-настоящему самостоятельной ветвью власти, даром что на Западе любят россказни про «систему сдержек и противовесов». Да, формально парламентарии со своей стороны имеют некоторое ответное влияние на Еврокомиссию – они могут не поддержать внесённый законопроект и, в конце концов, именно они утверждают её председателя. Однако на практике эта «самостоятельность» подавляется авторитетом других голов всеевропейской политической гидры. К примеру, выдвигает кандидатуру председателя ЕК Европейский совет, состоящий из глав входящих в союз государств – и вот попробуй откажи им.

Не способствует сплочённости и сама организация парламента. Так, депутатские места (которых, кстати, аж 720) распределяются между странами по пропорциональной системе – чем больше население, тем больше парламентариев, с некоторыми нюансами. То самое народное голосование, которое прошло на днях, влияет как раз на делёж мандатов внутри национальных фракций: все партии, представленные в законодательном органе такой-то страны, выдвигаются на выборы, а доля набранных голосов определяет количество мест.

Иначе говоря, уже национальные фракции представляют собой филиалы террариума, населённые людьми самых различных позиций. В стенах Европарламента этот антагонизм усиливается ещё больше, поскольку там депутаты группируются не по странам, а в рамках так называемых «европартий» – конгломератов из более-менее схожих по взглядам политических сил разных стран. То есть условные поляки не выступают общим фронтом, а польские либералы прибиваются к либералам других стран, польские консерваторы – аналогично и так далее.

И хотя такая структура как будто призвана исключить национальное лобби и уравнять в возможностях малые страны с крупными, на деле она, вкупе с другими местными особенностями, превращает Европарламент в совершенно бесформенного политического кадавра. Де-факто его функцией является легитимизация от имени всех входящих в ЕС народов решений небольшой кучки людей, сидящих в исполнительных органах союза. А поскольку ключевыми среди них являются бюджетные решения (читай, распределение дотаций из общей кассы между многочисленными лимитрофами), то Европарламент выступает ещё и в качестве инструмента шантажа, тоже как будто одних стран другими, а не вполне конкретными политиканами.

Стоит ли удивляться тому, что простым бюргерам даровано «демократическое» право избирать своих представителей именно в этот, больше похожий на декорацию, орган? Любопытны эти выборы лишь постольку, поскольку отражают настроения граждан той или иной страны и намечающееся распределение сил внутри этой самой страны.

Сначала печку делить, потом избу

Хотя прошедшие 6-9 июня выборы и вызвали определённую перестановку сил на общеевропейском уровне, её сложно назвать по-настоящему существенной. Другое дело – уровень отдельных стран, на котором результаты голосования практически сразу же вылились в обострение застарелых кризисов, хотя и не везде.

Самое серьёзное потрясение испытала, что неудивительно, Франция. «Национальное объединение» небезызвестной Ле Пен вырвалось на первое место с 32% голосов избирателей, тогда как партия президента «Возрождение» оказалась на второй позиции лишь с 15%. На фоне таких результатов Макрон, психическое равновесие которого в последние недели вызывает много вопросов, натурально запаниковал и уже 10 июня распустил Национальное собрание, объявив перевыборы, которые пройдут 30 июня. 11 июня в прессе даже появились слухи, что Макрон якобы рассматривает вариант ухода в отставку в случае поражения его партии – которые, впрочем, он сам же быстро опроверг. Тем не менее положение французского президента, и без того шаткое, обещает стать ещё более неустойчивым.

В соседней ФРГ ситуация развивается схожим образом, но несколько менее драматично. Возмутительницей спокойствия является, понятное дело, «Альтернатива для Германии», взявшая на выборах в Европарламент второе место с 16% голосов и тем закрепившая статус больше не маргинальной партии. Воодушевлённые таким рывком, руководители партии Хрупалла и Вайдль куют железо, пока горячо, и активно призывают к отставке правительства, канцлера и бундестага. Респектабельные участники правящей «светофорной коалиции», ужаснувшись таким успехам «нацистов» и собственным провалам, вдвойне активно призывают к запрету АдГ, в противном случае обещая возрождение «коричневой чумы».

По-своему забавно, что в обеих странах действующая власть находит горячую поддержку от местных антифа, пропалестинских демонстрантов и тому подобных групп, которые ещё вчера выступали против самих Макрона и Шольца – победившие умеренно-правые кажутся им ещё большей угрозой. Это говорит о многом, но даже не столько об эффективности пропаганды, сколько о сомнительных взглядах западной «левой» публики, совершенно не разбирающейся, где настоящие фашисты.

Примерно то же самое, что во Франции и Германии, происходит и в большинстве других стран Западной Европы, с соответствующей поправкой на масштаб. А вот в Скандинавии и Восточной Европе, напротив, разнообразные либералы и «зелёные» либо сохранили свои позиции, либо вырвались вперёд. Любопытная прослеживается связь: если в локомотивах ЕС, больше всего поиздержавшихся на донорстве киевскому режиму, население уже устало от военной риторики и падения уровня жизни, то лимитрофы, которым просадка не так заметна, сохраняют некий «оптимизм».

В принципе, пока что это мало влияет на ситуацию: в ближайшие месяцы европейские марионеточные режимы продолжат плясать под американскую дудку, кто-то с большим, а кто-то с меньшим энтузиазмом. Однако общий уровень хаоса и взаимной неприязни в «дружной европейской семье» продолжит нарастать, и когда настанет время по-настоящему тяжёлых решений (например, в связи с крахом киевского режима, который маячит на горизонте) – вот тогда-то и начнётся самое интересное.