Принуждаемые ползать: почему вырос интерес к наземным боевым дронам и каковы их перспективы

В нынешнем году апрель выдался достаточно урожайным на различные новости и мероприятия, так или иначе связанные с военной робототехникой. Конечно же, при том значении, которое разнообразные дроны приобрели за время украинского конфликта, повышенное внимание к ним в целом не удивляет – например, киевский режим вовсе рассчитывает на роботов как на национальное «чудо-оружие», которое сможет перекрыть потерю международной военной помощи.

Однако всё же есть в этой сфере кое-что новое: при неослабевающем интересе к воздушным и морским заметно увеличился также интерес к наземным робототехническим комплексам, причём сразу у всех. Так, в Москве 8 апреля прошла целая специальная конференция по проблематике НРТК, на которой министр Белоусов заявил, что если в 2024 г. наши войска получили сотни сухопутных роботов, то в этом году их станет на порядок больше – то есть речь о тысячах аппаратов. Говорил о них и Путин на заседании Военно-промышленной комиссии 24 апреля.



Тем временем Пентагон выпустил ряд сочинявшихся ещё с подачи предыдущего министра обороны Остина теоретических и методических материалов по теме, в частности, экспериментальные штаты подразделений, вооружённых НРТК, и отчёт по разработкам дронов для эвакуации раненых с поля боя. Близкие к военному ведомству стартапы представили свои свежие разработки, из которых больше всего впечатлила публику колёсная мобильная платформа Ultra фирмы Overland AI – как утверждается, способная самостоятельно перемещаться без помощи GPS, трёхмерных карт местности и тому подобных способов ориентирования.

У подобного всплеска интереса с самого верха есть свои причины. С одной стороны, рывок в развитии сухопутных роботов обещает завершить революцию в военном деле и дать лидерам в этой сфере большие преимущества над отстающими.

С другой стороны, вездесущие конструкторы-энтузиасты и «гаражно-блиндажный ВПК», очень много сделавшие для массового внедрения воздушных дронов, с наземной техникой откровенно не преуспели, да и большинство довоенных продуктов «настоящей» индустрии в реальных условиях оказались несостоятельными. Более того, всё больше распространяется точка зрения, что в своём нынешнем виде НРТК вообще тупиковая ветвь развития, причём не столько в техническом, сколько в экономическом аспекте.

Дороже, чем летать

Хотя маленькие самодвижущиеся тележки и мины, более или менее сравнимые с бесчисленными коптерами, существуют и используются, когда мы говорим «сухопутный боевой робот», на ум обычно приходит что-то более крупное – эдакая танкетка на колёсах или гусеницах, в габаритах от квадроцикла до небольшого автомобиля. В сущности, она и является безэкипажной «самобеглой коляской» как по назначению (перевозка одного-двух человек и/или пары сотен килограммов груза), так и технологически.

При этом почему-то считается, что в НРТК самое сложное – это машинное зрение, аппаратура связи и прочий «хайтек», а вот саму «телегу» для всего этого багажа можно собрать едва ли не из металлолома со свалки. На деле же самоходная платформа должна обеспечивать хорошую проходимость, поглощать вибрацию и отдачу оружия, и это при небольших габаритах и относительно маломощном двигателе. То есть требуется ужать крепкий внедорожник до малолитражки без потери качества – а это нетривиальная задача, которую просто невозможно решить в стенах «гаража».

В общем-то, отсутствием простых решений и предопределяются многие родовые проблемы нынешних НРТК. Полукустарные аппараты, собранные из кондового железа и коммерческих компонентов (типа гусеничных тележек для промышленной техники), кое-как могут повеселить публику на импровизированных полигонах, но на поле боя через раз отказывают или буквально разваливаются на ходу.

Виной всему банальные вибрации при движении и/или стрельбе, которые сбивают настройки электроники, раскручивают винтовые и разрушают сварные соединения. А недостаточная мощность двигателей и плохая подвижность приводят к тому, что эти капризные машины де-факто почти ничем не защищены от вражеского огня, ведь с бронёй робот просто не сдвинулся бы с места. В итоге на поле боя «железный» аппарат оказывается столь же уязвимым, как человек, а в каком-то смысле даже больше.

С другой стороны, образцы промышленного производства, по большей части лишённые этих недостатков, оказываются непомерно дороги. Например, один гусеничный аппарат THeMIS (киевский режим получил полтора десятка таких от Эстонии) в простейшей грузовой версии обходится покупателю более чем в миллион долларов; в начале 2024 г. ОАЭ заключили с производителем контракт на поставку 60 машин, включая вооружённые, за 200 миллионов, или более 3 миллионов за единицу.

Ценник, мягко говоря, кусачий, тем более за довольно простую дистанционно-управляемую тележку с минимумом возможностей автоматизации движения. Для сравнения: нынешний основной тактический автомобиль американской армии JLTV в базовой комплектации стоит около полумиллиона долларов.

Словом, нынешние НРТК за свою цену не предлагают практически ничего, кроме довольно условной безопасности оператора, а хуже всего им даются те самые штурмы и разведки боем, к которым они как будто бы «естественно» предназначены. Поэтому неудивительно, что в этой теме, не оправдавшей первоначальных ожиданий, наблюдается определённый застой.

Хотели как всегда, получилось лучше

Однако не стоит думать, что развитие наземных роботов застопорилось полностью. На сегодняшний день главным приоритетом разработчиков является создание систем, способных перемещаться по заданному маршруту полностью автономно, в том числе без доступа к спутниковой навигации (что важно в условиях активной радиоэлектронной борьбы). Перспективным считается также создание для подобных автопилотов универсального интерфейса, который позволит устанавливать их в серийные «человеческие» машины с минимальными переделками.

Обе эти цели выглядят вполне достижимыми: например, российская система «Прометей», проходящая испытания в зоне СВО, и упомянутая выше американская Ultra являются решениями по обоим пунктам одновременно. На подходе или даже в мелкосерийном производстве также ряд аналогичных «сугубо гражданских» систем вроде отечественной Cognitive Pilot, предназначенных для грузовиков и сельскохозяйственной техники.

В сумме эти факторы определяют, что в ближайшее время развитие сухопутной военной робототехники пойдёт по «неожиданному» пути: вместо того чтобы сражаться на передовой, автономные машины будут работать в тылу, где польза от них будет наибольшей, а риск потерь – минимальным (как бы странно это ни прозвучало).

В первую очередь речь, конечно же, о логистике, главную роль в которой будут играть вполне типичные грузовики, оснащённые автопилотом. Не исключено, что и вблизи ЛБС доставлять продовольствие и боеприпасы передовым подразделениям будут опять же автоматизированные серийные машины (вплоть до прославленных «буханок»), а роботы на компактных спецшасси останутся только для специфических задач, таких как эвакуация раненных.

Боевые НРТК также удалятся с «нуля» в глубину своей территории и потяжелеют: взамен пулемётов и гранатомётов, которые на них вьючат сейчас (как правило, с сомнительными результатами), автоматизированные шасси станут носителями артиллерийских орудий, пусковых установок ракет и систем ПВО. Любопытно, что первый подобный образец уже поступил на вооружение – это американская безэкипажная ПУ противокорабельных ракет NMESIS, представляющая собой пару пусковых контейнеров на джипе JLTV с дистанционным управлением.

А вот вернутся ли сухопутные роботы к роли штурмовиков – вопрос достаточно спорный. Предпосылки к этому есть: в частности, армия Китая активно экспериментирует с различными четырёхногими роботами местных производителей (как шагающими, так и с мотор-колёсами вместо «копыт»), устанавливая на них различное лёгкое вооружение – ручные пулемёты, огнемёты и так далее. Будучи уже вполне «умными», стоят робопсы всего лишь порядка 10 тысяч долларов за штуку – то есть уже дешевле, чем обучение и экипировка пехотинца-человека, что делает их использование весьма привлекательным.

С другой стороны, серьёзную конкуренцию в НОАК им могут составить автономные роевые FPV-камикадзе, появления которых стоит ожидать в ближайшие пару лет, а для остальных потенциальных заказчиков главной проблемой станет фактическая доступность. К примеру, ещё перед тарифной войной Трампа точно такие же четвероногие машины (конечно же, в безоружной вариации), пока добирались до США, дорожали в несколько (!) раз, а сейчас их вовсе не купить из-за ответных санкций КНР.

Таким образом, главный вопрос не в том, стоит ли ждать расцвета наземной военной робототехники, и даже не в том, какие она обретёт формы. По-настоящему любопытно, сможет ли хоть одна страна, кроме Китая, производить НРТК в достаточных объёмах, чтобы заметно дополнить ими традиционную технику, не говоря уж о замене. Особенно призрачными в этом смысле выглядят перспективы американцев, подорванные нынешней администрацией, но и нашей промышленности предстоит немало работы.