Февраль 1917: роковые ошибки Императора

Приближается очередная годовщина события, ставшего для России одним из наиболее судьбоносных и трагичных за всю ее историю – Февральской революции 1917 года. Долгие годы в СССР нас учили, что она, как таковая, и революцией-то «настоящей» по сути, не была – так, пролог и вступительная часть к Великой Октябрьской Социалистической... Тем не менее, сегодня, отбросив в сторону идеологические штампы и порожденные ими исторические мифы, стоит задуматься над множеством вопросов, которые таит в себе эта грандиозная веха, ознаменовавшая слом в нашей стране всего ее уклада, формировавшегося столетиями. Ну, вот хотя бы над такими: «Мог ли последний Самодержец всероссийский предотвратить крушение трона и державы? И что он должен был сделать для этого?»





Оговорюсь сразу – в появившихся за последние годы исследованиях, достаточно полно рассматривающих роль Николая ІІ Романова в событиях, о которых у нас пойдет речь, его личность описывается, как правило, весьма некомплиментарно. Мы же постараемся, по возможности, избежать резких оценок этой исторической фигуры – хотя бы в силу того, что он канонизирован Русской Православной Церковью и является для многих наших соотечественников иконой, как в прямом, так и в переносном смысле. Однако, и от объективности отказываться не будем однозначно. Чрезмерная идеализация прошлого неизменно приводит к горьким ошибкам в настоящем и будущем.

Еще одно – в этой части статьи не будет идти речь о глобальных причинах, приведших Российскую Империю к краху в 1917 году. Разбором таковых мы займемся в следующий раз. Пока что поговорим о, так сказать, тактических промахах Государя и сформированной в России к тому моменту государственной власти. Возможно, избежав таковых, гибель Империи можно было бы если не предотвратить, то хотя бы отсрочить и сделать катастрофу не настолько ужасной. Итак, ошибки Императора...

Начать тут следует, пожалуй, с самого главного, или, как говорят сегодня, системного промаха. С того, что выводов из трагических событий 1905 года ни правящим домом, ни высшими государственными чиновниками сделано не было. Никаких - от слова «совсем». «Маленькая победоносная кампания» против «крохотной» Японии, обернувшаяся кровопролитной войной, колоссальными (в масштабах данного конфликта) потерями и позорнейшим поражением... Последовавший за ней революционный взрыв, едва не опрокинувший страну... Массовое народное недовольство и гнев, впервые за века охватившие широчайшие массы населения империи, и, что самое главное - направленные уже не против «плохих бояр», окружающих «хорошего царя», а против системы в целом... Ничего этого Николай ІІ заметить не соизволил.

Спустя неполное десятилетие Россия снова ринулась в бой – будучи готова к нему едва ли не хуже, чем к Японской войне. По отзывам военных специалистов того времени, до 1910 года армия и флот только «зализывали раны». О более или менее серьезной реформе и модернизации Вооруженных сил говорить можно было разве, что с начала 1914 года. То, что Российская Империя была совершенно не подготовлена к Первой Мировой войне в техническом отношении – прописная истина. По всему миру приходилось в срочном порядке скупать и заказывать не то что пушки и снаряды, а винтовки и патроны к ним.
Об остальных аспектах и говорить нечего.

Впрочем, наиболее значительной проблемой была даже не слабость армии. Самое страшное, что ни война с Японией, ни Мировая война абсолютному большинству жителей Империи были не нужны, непонятны, глубоко чужды. Да, вначале народ охватывал «небывалый патриотический подъем» - но только на первых порах. Потом с фронта начинали потоком идти гробы и эшелоны с ранеными, а вместо блистательных побед наступали горькие поражения. И у крестьянина Орловской или Курской губернии, и у питерского рабочего или костромского мастерового возникал вполне резонный вопрос: «Какого рожна?!» Почему он сам или его сын должны, бросив все, одевать шинель и топать за тридевять земель, чтобы умереть непонятно за что?

Ладно, начали войну – так уж начали... Но за какой надобностью Николая Александровича понесло в Главнокомандующие, да еще и в августе 1915 года, когда положение нашей армии на фронтах было едва ли не самым катастрофическим? Ничего хуже для «поддержания» авторитета его лично и монархии, как таковой, и придумать было нельзя! Да и не по Николаю была эта должность. У многих современников сложилось впечатление, что монарх попросту сбежал в Ставку от всего того клубка проблем и сложностей, что имелись в Петрограде, от назревавшей в Империи смуты и развала. Мол, победим германца – и все само собой наладится! Не победили... И не наладилось. Вот вам и еще одна роковая ошибка.

Из нее прямиком проистекает следующая. Раз уж Государь был главнокомандующим – с него и спрос, в том числе, за то, что в столице были размещены запасные полки. Собственно говоря, они и переметнулись впоследствии на сторону восставших чуть ли не моментально – стоило лишь волнениям охватить Петроград. Войско было то еще... Так называемые «дивизии четвертой очереди», набиравшиеся из «ратников второго разряда». Воевать не рвались, а вот претензий к окружающей действительности – особенно насмотревшись на безумную роскошь шиковавшей, несмотря на войну, столицы, имели превеликое множество. Те же «умные головы», что напихали в и так неспокойный город потенциально ненадежные воинские части, додумались дислоцировать в нем же госпиталя, куда рекой текли раненые и покалеченные фронтовики. Хорошенькое сочетание – нечто вроде тушения пожара бензином. Николай ІІ, будучи главнокомандующим, просто обязан был это безобразие пресечь на корню, отдав приказ обустроить военные городки, максимально удаленные от «столиц», где солдатики учились бы воевать, а не бегали по митингам. Не сделал...

О том совершенно фантастическом пренебрежении, которое царило в «верхах» Российской Империи к собственным же спецслужбам, их комплектованию, обеспечению, и работе, я, собственно говоря, уже писал. Потому повторюсь вкратце – контрразведка, внутренний политический сыск, агентурно-оперативная работа, направленная на борьбу с подрывными элементами и самыми настоящими террористами, были поставлены в России из рук вон плохо. Продырявить из револьвера или жахнуть бомбой могли, по сути, кого угодно – хоть премьер-министра (Столыпин), а хоть и самого Государя. Думаете, после событий 1905 года, после вступления России в войну что-то изменилось к лучшему? Если улучшения и произошли, то крайне незначительные, совершенно несоответствовавшие тому уровню и масштабу угроз, коим подвергалось государство. Ярчайший пример - серьезными историками давно доказано, что перебои с подвозом продовольствия, прежде всего – зерна, вызвавшие в Петрограде те самые «хлебные бунты», с которых все и началось, были самым тщательным образом подстроены и организованы. Кем? Для чего? Вряд ли мы получим точные ответы на эти вопросы – да и искать их должны были имперские жандармы и охранка. На самом же деле спецслужбы Империи вели какие-то непонятные «игры», решая, такое впечатление, каждая свои вопросы. Вот и прохлопали революцию.

Кадровая политика Государя... Ну, об этом вообще разговор должен быть особый. Прежде всего, касательно того, можно ли вообще было называть «кадровой политикой» то, что в государстве творилось перед революцией. Современники, во всяком случае, это безобразие иначе, как «министерской чехардой» не именовали. Император, лично ведавший назначением высших сановников Империи, менял их, простите, как ветреная красотка – поклонников. И, ладно бы, каких-нибудь третьестепенных – за два с половиной года перед Февралем в России сменилось: военных министров – шесть! Министров внутренних дел – четверо (и столько же – руководителей министерства юстиции). А, вдобавок – шесть премьер-министров. Последний из них – князь Николай Голицын повел себя во время революции совершенно неподобающим образом. Сам ничего не делал, и другим не давал, пока не сбежал в отставку. А военный министр Беляев, всю жизнь протиравший штаны в штабах? Его назначение (произошедшее, на самом деле, по указке Императрицы, вертевшей членами Кабинета министров, как собственными куклами), сам Николай объяснял тем, что предшественник Беляева... «плохо знал французский!» А этот, шельма, шпарит, как на родном. Однозначно – главное качество при назначении на подобный пост в стране, ведущей Мировую войну...

В результате Государь в критическую минуту оказался окружен, практически, поголовно бездарями, трусами, людишками, неспособными на принятие ответственных решений, да, просто оказавшихся не на своем месте. Генерал Сергей Хабалов, командовавший в критические дни Петроградским гарнизоном, характеризовался современниками, как человек для этой должности совершенно неподходящий – бывший начальник военного училища, педагог, ни боевого опыта, ни боевого духа не имевший. Ну, он и доказал это вполне – когда встал вопрос о наказании взбунтовавшихся солдат запасного батальона Павловского полка лейб-гвардии, открывших огонь по своим же офицерам и полиции, Хабалов их казнить категорически отказался, отправив на гауптвахту. А надо было расстрелять! В итоге, когда перепуганное до обморока «правительство» во главе с Голицыным решилось-таки объявить Петроград на осадном положении, у Хабалова не нашлось людей даже для того, чтобы соответствующие объявления расклеить по столбам. Дальше ехать некуда...

Того же пошиба «хранителями трона» были и остальные – командующие фронтами, единогласно, фактически, (кроме Колчака) высказавшиеся за отречение Императора, министр внутренних дел Протопопов, явившийся к восставшим с просьбой ... о собственном аресте! Да о чем говорить, если Николая предала его же собственная семья! И ладно бы – только великий князь Михаил Александрович, в пользу которого Государь отрекся, а тот наотрез отказался «возлагать на себя тяжкое бремя короны», когда понял, что вместе с ней в эти окаянные дни запросто можно лишиться и головы. Были среди Романовых и те, кто в дни Февраля с красными бантами бегал и в горячей любви к «народной революции» публично объяснялся! Тот же великий князь Кирилл Владимирович, командир Гвардейского флотского экипажа свиты его величества, который в разгар революции со своим личным составом приперся к зданию Государственной Думы и заявил, что «переходит на ее сторону». Князь...

Спору нет – Николай Романов не был той харизматичной персоной, вокруг которой могли бы сгруппироваться истинные защитники Веры, Царя и Отечества. Не Наполеон Бонапарт, перед которым, после его возвращения из ссылки, после проигранной ужасающей войны и взятия Парижа союзниками, все-таки падали на колени и склоняли знамена целые полки. Впрочем, харизмы Наполеона хватило всего на 100 дней... Однако, у Николая ІІ не было и этого. Когда горячие адепты убиенного Государя пытаются доказывать, что его отречение было «попыткой предотвратить кровопролитие и спасти Россию», хочется ответить: именно! Именно так и было бы – если б только после этого страна не сорвалась в новую революцию, Гражданскую войну, многолетнюю Смуту, едва ее не погубившую. Согласитесь, в свете всего этого отречение от престола Императора Николая ІІ выглядит, скажем так, несколько по-другому – как последняя его роковая ошибка, имевшая самые ужасные последствия для вверенных ему богом страны и народа.

Давайте вспомним – на момент принятия Императором этого решения, революция охватила только лишь Петроград. Относительно спокойно было даже в Москве, не говоря уж об окраинах. За спиной главнокомандующего Русской Императорской армии было 15 миллионов штыков и сабель! Восставший гарнизон Петрограда насчитывал ровно в сто раз меньше бойцов – к тому же таких, что и сравниться не могли с прошедшими войну фронтовиками. Приведем пример из французской, опять же, истории – Парижская коммуна не так уж и далеко отстоит по времени от нашего Февраля. Сходство – колоссальное. Та же далеко не победоносная война с Германией, та же взбунтовавшаяся столичная голытьба, те же перешедшие на ее сторону войска, то же создание «революционного правительства», красные флаги, «свобода равенство и братство»... Вот только французское правительство, благоразумно убравшееся из Парижа, сумело быстренько замириться с немцами и штыками оставшихся верными ей солдат выбить из парижан революционную дурь, пока та не перекинулась на всю страну.

Ни Император российский, ни его окружение ничего подобного сделать не смогли – хотя возможность была. На весну 1917 года планировалось крупное военное наступление – и уж тогда бы точно всем стало не до революций. Возможно, (и такое мнение неоднократно высказывалось в историографии), Императору и правительству нужно было всего лишь «твердо продержаться каких-то несколько недель»? Или катастрофа все-таки была предопределена и неизбежна? Ответы на эти вопросы мы попробуем найти в следующей части статьи.