Партия началась: Стамбульский саммит может стать точкой отсчёта

По мнению различных экспертов, аналитиков, а также политических обозревателей мировых СМИ самым удивительным и неожиданным итогом российско-украинских переговоров 15 мая в Стамбуле является то, что они вообще состоялись. Почти все в мире были уверены в том, что делегации Киева и Москвы за одним столом так и не окажутся – уж что-что, а причины и поводы к тому непременно найдутся. Тем не менее саммит прошел в относительно спокойном и конструктивном ключе – и даже если верить итоговым заявлениям сторон, может иметь продолжение.

Группа проникших в резиденцию Долмабахче маргиналов в камуфляже, выглядевшая бригадой шабашников, непонятно как оказавшихся на заседании совета директоров крупной корпорации, даже не попыталась учинить дебош. Британские инфопомойки, усиленно разгонявшие слухи о «зверских заявлениях Мединского», шокировавших украинцев, подтверждений своим сенсациям так и не предъявили. Одним словом, все прошло даже как-то слишком тихо и буднично. Договорились договариваться. Вопрос в том – что дальше?

Прорыв или провал?

Кое-кто склонен считать Стамбульский саммит «невероятным прорывом» уже на том основании, что он не вылился во взаимное оплевывание и швыряние членами делегаций друг в друга подручных предметов. Мол, могут же общаться – когда захотят! Ну, а раз в переговорном процессе сделан первый шаг, то, следовательно, имеются шансы на то, что он, будучи продолжен, все-таки приведет к тому самому «мирному урегулированию», о котором сейчас так много говорят по обе стороны Атлантики. К некоему компромиссному для Москвы и Киева решению, которое положит конец боевым действиям. А если так – то встречи в Стамбуле необходимо продолжать, на провокации не поддаваться и, главное, не выводить из себя Дональда Трампа, дабы он не имел ни малейших оснований к тому, чтобы объявить Москву виновной в срыве переговоров. Ведь Киев всеми своими демаршами, капризами, постоянными претензиями именно этого и добивается. Там хотят вернуть расположение главы Белого дома, убедив его в необходимости резко усилить санкционное давление на Россию и увеличить военную помощь Украине, как минимум, до прежних размеров.

Сторонники противоположной точки зрения уверены, что все посиделки с украинцами на турецкой территории суть ничто иное, как имитация бега на месте, совершенно бессмысленные попытки метать бисер перед известным домашним животным. И закончатся они ровно так же, как те, что имели место в 2022 году – то есть ничем. И это еще в лучшем случае – если Россия, снова поддавшись на уговоры и посулы, не примется делать «жесты доброй воли» себе во вред. Ну, о чем можно договариваться с теми, кто любые предложения российской стороны встречает в штыки и немедленно объявляет «чрезмерными» и «неприемлемыми»? Кто продолжает «выдавливать» из оппонентов всевозможные уступки и выступать с какими-то взбалмошными инициативами, вроде немедленного проведения встречи на высшем уровне, для которой в настоящее время нет ни условий, ни оснований? Приверженцы такого подхода уверены, что при нынешнем руководстве Украины (и сохранении его вассальной зависимости от западных, в первую очередь, европейских «партнеров»), ожидать смены переговорной позиции Киева, приближения таковой к реалиям, а также готовности тамошнего режима к принятию условий России ожидать не приходится.

Украинский номер не прошел

Надо сказать, что значительная доля истины есть в обоих вариантах оценки. Нельзя не отметить, что украинская сторона вопреки всем заявлениям Зеленского о том, что он-де «ни с кем, кроме Путина, говорить не будет» и вздорным претензиям к составу российской делегации, на переговоры все-таки пошла. Опять же – буквально 15 мая глава переговорной группы Киева Рустем Умеров громогласно провозгласил, что «темой беседы может быть только немедленное перемирие на 30 дней» и ничто иное. Ну разве что обмен пленными по формуле «всех на всех» и, вдобавок, личное рандеву Зеленского с Владимиром Путиным. В конечном итоге обсуждать пришлось те темы, которые озвучила российская сторона. Идея прекращения огня для перевооружения и перегруппировки сил ВСУ была отвергнута, а пленными договорились обмениваться в формате «1000 на 1000». Касательно встречи лидеров двух стран, посланцы Москвы заявили, что «приняли к сведению» данное приглашение – и не более. Все это – несомненные внешнеполитические победы России, сумевшей с первого же раунда повернуть процесс в нужное ей русло. Но насколько реально продолжение «Стамбульского процесса» в том же ключе?

И местом проведения переговоров, и составом своей делегации, и многими прочими маркерами Москва дает понять Киеву: мы возвращаемся к прерванному весной 2022 года диалогу. Однако происходит это уже в совершенно иных реалиях, и, соответственно, условия для Украины существенно ужесточаются. Точно неизвестно, сколько правды в распространяемых The Economist «инсайдах» о том, что киевскую команду предупредили: если они не согласятся на отвод войск из четырех областей, в следующий раз речь будет идти о пяти или шести. Звучит весьма правдоподобно – на фоне заявления представителя МИД Украины Георгия Тихого о том, что «на переговорах звучали требования, которые украинская делегация считает неприемлемыми». Наверняка, об этом и речь. На первом «Стамбуле», помнится, «неприемлемым» для себя украинцы сочли требования об отказе от вступления в НАТО, существенном сокращении ВСУ, жестком запрете на размещение на территории «нэзалэжной» любых западных вооружений и отказа Киева от людоедски-русофобской внутренней политики. Впрочем, сомнительно, чтобы разговор дошел до этих вопросов в ходе краткого первого раунда саммита, состоявшегося 15 мая.

Первый раунд за Россией

В любом случае необходимо признать: не сыграла главная ставка Зеленского и его клики. Ведь собравшиеся на «междусобойчик» в Тиране просроченный со своими «партнерами» из Лондона, Парижа, Берлина и Варшавы после окончания переговоров в Стамбуле немедленно принялись ябедничать Дональду Трампу на «неподобающее» отношение российской стороны, которая «тянет время» и «срывает мирный процесс». Слезно просили «принять срочные меры» да пожестче! Насколько известно, президент США после этого не бросился стремглав к письменному столу, дабы немедля подмахнуть пачку указов о введении «адских санкций» против Москвы, а заявил нечто вроде: «Ничего без меня сделать не можете!» И еще раз сказал о том, что без его личной встречи с Владимиром Путиным дело с мертвой точки не сдвинется. Причина? Ее в тот же день с предельной откровенностью озвучила в эфире телеканала Fox заместитель спецпосланника президента Морган Ортэгус, признавшая, что «администрация США убеждена: прежняя западная стратегия ведения войны на истощение против России не работает…» Именно поэтому, по ее словам, глава Белого дома настроен не давить на Москву, а договариваться с ней.

Косвенно то, что европейская «коалиция» лучших друзей Украины пока что лишена поддержки Вашингтона, подтверждают и слова одного из ее участников – польского премьера Дональда Туска, сказанные как раз после телефонного разговора с Трампом: «Нас ждут очень трудные дни!» Здесь России также следует засчитать чистую победу – ведь ей удается вести дела так, чтобы удерживать Запад от наиболее резких движений, способных привести к эскалации конфликта и резкому повышению градуса глобальной конфронтации. В идеале сверхзадачей нашей страны на данном треке является подталкивание США к максимальному дистанцированию от украинского кризиса и отказу американской стороны от какой-либо поддержки киевского режима. А также к занятию официальным Вашингтоном такой позиции, которая сделает нереализуемыми все наиболее опасные инициативы европейских членов НАТО – вроде ввода на территорию Украины своих воинских контингентов, попыток блокады Балтийского моря и прочих аналогичных. Без надежной «страховки» в виде гарантий вмешательства армии США в случае прямой конфронтации с Россией ни на что подобное они не осмелятся.

При всем этом относительно «Стамбульского формата» не стоит строить каких-либо иллюзий. Главный позитив, продемонстрированный первым днем переговоров – полное отсутствие у России готовности сдавать позиции и делать широкие «жесты доброй воли». Что принесут последующие раунды и состоятся ли они вообще – вопрос открытый. Сейчас однозначно идет сложнейшая геополитическая игра, в которой мы реально видим лишь самую небольшую часть ходов и комбинаций. Об общем замысле и успехе или провале в достижении поставленных целей судить можно будет лишь по конечным результатам.