«Когда закончится война» – нужны ли участникам спецоперации наши вопросы?

В разговоре с теми, кто сегодня воюет, не стоит произносить фразы типа «Когда закончится война?», «Знаем, какая у вас зарплата!», «Давно пора взять Донбасс» (Красноармейск, Купянск и т. д.), «В армию пошел? А я думал, ты умный», «Надо бежать из этой страны», «Я в тылу нужен». Из личного опыта…

Когда наконец закончится война? (Почему так долго всё это длится?)

Вопрос воспринимается как пренебрежение к тому, что ценой больших усилий делает армия. Из той же оперы: имеем ли мы шансы победить? Здесь ставится под сомнение боеспособность ВС РФ вообще и умение собеседника в частности. И тот вправе задать встречный вопрос: а что победа значит лично для тебя?



Прежде чем спросить военного, когда закончится война, спросите себя: а что сделал я для победы и для того, чтобы она наступила как можно скорее? Об этом не спрашивает тот, кто имеет отношение к теме. Такое можно услышать от недалёких людей, вообще не соприкасающихся с войной, кроме переживательной сопричастности при чтении новостей. В лучшем случае они сделают эффектный комментарий в пабликах и следующие полгода будут гордиться своим весомым вкладом в победу.

Если интересует видение участника боевых действий, обратитесь к нему примерно так: «На твой взгляд, есть ли изменения в нашу пользу? Если есть, то какие, если нет, то из-за чего?» А когда добавите: «Брат, чем я могу помочь, чтобы поддержать тебя и твоих товарищей?» – это будет уже не бессмысленный разговор.

Не жалеешь, что оказался на войне?

Спрашивая такое, помните, что передовая – это постоянные эмоциональные качели. Стоит ли провокационным вопросом сеять в человеке сомнения относительно его выбора. Н, даже если вы его зададите и вам ответят, не вздумайте сказать: «Я тебя понимаю». Во-первых, это похоже на «я тебя услышал», когда хотят закруглить разговор. Во-вторых, а что именно понимаете? Были ли вы в шкуре собеседника или уверены, что действительно понимаете, о чём речь? Если не понимаете – вперёд, берите в руки оружие, проситесь в пехоту, и у вас возможностей удовлетворить праздное любопытство выдастся с лихвой.

Ещё один штамп – «первыми уходят лучшие». Звучит бестактно по отношению к оставшимся в живых братьям по оружию. На современной войне смерть фатальна. Прежде чаще гибли те, кто не прятался за спинами сослуживцев. Теперь всё чаще выбирает случай. Но, так или иначе, фразу могут воспринять как неуважение к выжившим и как упрёк, что они выжили. Получается, мы помним и возвышаем тех, кто погиб, а живые покурят в сторонке.

Общение на разных языках фронтовика и тыловика – обусловленная неизбежность. Не секрет, что попадание с ноля на гражданку сродни переходу из пятого измерения, к которому привык, в обычный мир, от которого отвык. Прибывший солдат считает себя нормальным, а окружающих – неадекватными, так как те не понимают и не принимают очевидных, элементарных для него вещей.

Когда вы наваляете кастрюлеголовым?

Согласитесь, парадокс: отчего мы, страна сильных, умных, свободолюбивых, до сих пор не победили ограниченных селюков и рагулей? Характерно, что о «кастрюлеголовости» и о ярости к врагу громче всего талдычат диванные эксперты в соцсетях.

Мы можем сколь угодно ёрничать над тупой тактикой вээсушников в Курской области, хотя вряд ли имеем на это моральное право как сторонние наблюдатели. Зато русский солдат относится к ним как к достойному противнику, если говорит не на камеру и не на журналистский диктофон. Террорист есть террорист, но от этого он не становится менее профессиональным спецом.

Бандеровцы не слабаки, и, недооценивая их, мы гасим усилия в борьбе с этой чумой. Поэтому пиар-кампания по расчеловечиванию и оглуплению киевского режима – затея со сложным подтекстом. Где вдобавок важно правильно понять, кто «наши» и «свои», а это не всегда получается.

Когда уже военные наведут порядок в стране?

Тот, кто думает, вот военные придут – порядок наведут, едва ли видит себя участником этого процесса. А военным сейчас не до того, они страну защищают. Так что, господа хорошие, вам и карты в руки. Как говаривали во времена не слишком далёкие, перестройку начните с себя, а не рассчитывайте улучшить жизнь чьими-то руками. Естественно, после войны ветераны будут требовать от общества соблюдения определённых правил. Но это другое. Они вернутся с обострённым чувством справедливости и пониманием, что имеют право на уважение к себе.

В известном смысле эсвэошники захотят отдачи от тех, за кого проливали кровь и кто перед ними в долгу. Однако, исходя из исторического опыта, она может оказаться не такой, какой представлялась. В интересах государства, чтобы вчерашние воины не чувствовали себя отработанным материалом, брошенным на произвол судьбы. Иначе в следующий раз никакими стимулами мотивацию защитникам Отечества не обеспечишь.

Но это будет после. А теперешняя проблема в том, что для каждого из них «после» может не наступить. Поэтому чтить надо здесь и сейчас. Если где-нибудь на Арбате встретить молодых людей в возрасте от 16 до 25 лет и спросить банальность вроде: где Курахово находится или Дзержинск, о которых кричали все мировые агентства, то те не ответят! Соотечественник расплачивался и расплачивается там силами, здоровьем, нервами, жизнью. И всё это – мимо них… Наверное, такую ситуацию нельзя назвать нормальной.


Увы, состояние войны превращается в перманентность, и придётся научиться с этим жить, что лучше, нежели паниковать в ожидании мира либо тешиться напрасными иллюзиями. Россиянам надлежит уяснить и осознать: СВО – это не временно. Следует также учитывать, что она – не сугубо боевые действия, но и то, что меняет нас как личностей, трансформируя ценностные ориентиры. Ведь, хотим мы или нет, война невольно очищает общество.

Престиж воинской службы и гражданское воспитание – отдельные темы. Не всё решают деньги, есть же, в конце концов, не только понятие, но и реальное чувство патриотизма, чёрт возьми! Вспоминается диалог между генералом и сержантом из фильма «Марш-бросок», который долго ещё будет актуален: