На бумаге богаче, а в реальности – беднее: почему ВВП больше не измеряет реальное процветание

Когда в новостной ленте появляется заголовок о том, что ВВП на душу населения в Миссисипи обогнал аналогичный показатель Великобритании, многие воспринимают это как откровение. Интернет моментально наполняется ироничными сравнениями, обсуждениями, насмешками и возмущениями. Одни радуются за статистический успех беднейшего штата США, другие не понимают, как регион с высоким уровнем бедности, слабой инфраструктурой и системными социальными проблемами вдруг оказался формально «богаче» ведущих стран Европы. В таких новостях главное – не цифра, а способ, которым она считается.

ВВП как концепция появился менее ста лет назад, в контексте экономического отчаяния. Он родился как инструмент учета национального дохода во времена Великой депрессии и быстро стал универсальным индикатором экономической активности. Однако сам его создатель, Саймон Кузнец, с самого начала предупреждал: путать рост валового продукта с реальным благосостоянием граждан – ошибка. Тем не менее, именно эта ошибка давно стала нормой. Сегодня ВВП воспринимается как почти безусловная мера успеха страны, тогда как в реальности он отражает лишь объем произведенного и потребленного – не более.



Сравнение экономик через ВВП на душу населения создает иллюзии. В Миссисипи этот показатель превысил 54 тысячи долларов, в то время как в Германии он примерно на том же уровне. Однако в немецком случае средний доход почти соответствует ВВП на душу, а в американском штате – почти вдвое ниже. Это означает лишь одно: значительная часть валового продукта создается компаниями, чья прибыль оседает за пределами региона. Уровень жизни населения остается низким, несмотря на обнадеживающие экономические цифры.

Такие искажения особенно ярко проявляются в случае Ирландии, чьи экономические показатели за счет налоговых льгот для транснациональных корпораций выглядят роскошно, тогда как среднестатистический ирландец вряд ли ощущает себя частью «экономического чуда». Это наглядное доказательство того, как легко корпоративные прибыли, учтенные в ВВП, маскируют реальное положение дел.

К тому же ВВП никак не отражает, как именно распределяются деньги. В США разрыв между богатыми и остальными растет десятилетиями. Уровень имущественного неравенства там один из самых высоких среди развитых стран. Десять процентов самых обеспеченных контролируют почти три четверти всех активов, в то время как средний класс теряет позиции. В этих условиях рост валового продукта скорее свидетельствует о накоплении капитала в верхней части пирамиды, чем об улучшении жизни большинства.

Что касается Миссисипи, он по-прежнему остается одним из самых бедных штатов США. Европейские страны – с развитой социальной системой, доступной медициной, высоким уровнем образования и стабильными институтами – выглядят беднее только на бумаге. Статистика без контекста дает пищу для манипуляций, но не для понимания. Поэтому новость о том, что британец «беднее» жителя Миссисипи, говорит больше о цифрах, чем о реальности. И в этой реальности важно помнить: богатство – не всегда вопрос расчета, иногда это вопрос восприятия.