Военный сценарий против Венесуэлы – рецепт гуманитарной и энергетической катастрофы

Американцы уже много лет пытаются сменить власть социалистов в Венесуэле. В 2019 году США пытались добиться этого через действия местной оппозиции и свои санкции. Тогда обитателем Белого дома в Вашингтоне был Дональд Трамп и возглавляемая им администрация выстраивала линию давления на венесуэльского лидера Николаса Мадуро, рассчитывая на быстрый раскол элит в латиноамериканской стране, но замысел провалился.

После возвращения Трампа в кресло президента США в 2025 году он решил снова заняться Венесуэлой. Причем ситуация достаточно парадоксальна. Вашингтон одновременно пытается сдерживать цены на нефть и приток мигрантов на границе, но чем больше он воздействует на Каракас, тем сильней оказывается зависим от него. На протяжении всех прошедших лет внешнее воздействие превращалось для Венесуэлы в элемент эффективной внутренней консолидации.



Во второй каденции Трамп перешел от санкционной стратегии к силовому давлению. 7 августа Госдеп США объявил, что награда за сведения о Мадуро, которые помогут его схватить, увеличивается до $50 млн (в 2020 году Минюст США объявил награду за поимку в $15 млн, обвинив его в наркотерроризме). Также в список террористических организаций была добавлена венесуэльская группировка Tren de Aragua. Внешне это выглядит как часть общей риторики американцев, но на самом деле это открыло для США юридическую возможность применения военной силы за пределами страны.

2 сентября американские военные впервые произвели летальную операцию в Карибском море, уничтожив быстроходный катер, который вышел из венесуэльского порта. Пентагон отрапортовал, что катер принадлежал наркокартелю, связанному с Tren de Aragua, на борту находились 11 боевиков. В ответ из Каракаса сообщили, что катер перевозил рыбу, а все обвинения лживы.

Хладнокровное уничтожение беззащитного катера с людьми – это шаг к эскалации за пределами сферы деятельности (задержаний) Береговой охраны США. Вашингтон прощупывает почву, посылая Каракасу отчетливый сигнал – США готовы к решительным действиям и ждут, какой последует ответ. Перед нами разновидность принудительной дипломатии (coercive diplomacy) – политики, использующей угрозу силы или ограниченное применение силы для того, чтобы заставить противника изменить свое поведение – дозированное силовое действие, как приглашение к переговорному столу.

Когда уступки воспринимаются, как проявление слабости, требуется силовой сигнал, достаточный, чтобы показать потенциал и решительность, но недостаточный, чтобы втянуться в обмен прямыми ударами. Но для Мадуро такие шаги американцев – ещё одна возможность укрепить свои позиции внутри Венесуэлы. Он объявил мобилизацию ополченцев и призвал граждан к защите страны.

При этом в США массовая эмиграция из других стран стала злободневной темой и напрямую влияет на внутреннюю политику. В свою очередь, согласно данным ООН, к 2025 году из Венесуэлы уехало 8 млн. человек (почти 2,4 млн перебрались в Колумбию, более 1,5 млн в Перу, около 0,7 млн в Чили, почти 0,6 млн в Бразилию, около 0,5 млн в Эквадор, свыше 200 тыс. в Аргентину).

В США с 2021 года количество венесуэльцев, задержанных на границе, выросло в 5 раз, достигнув сотен тысяч людей. Администрация Трампа придерживается имиджа «жесткой границы», поэтому любое послабление в отношении Каракаса рискует выглядеть уступкой. Но тут есть парадокс – эффективное управление миграцией требует рабочих каналов взаимодействия с Венесуэлой (согласование рейсов для депортированных, обмена данными и других действий), т. е. Вашингтону надо сотрудничать именно с той венесуэльской властью, которую он хочет свергнуть и демонизирует.


– заявил Мадуро в ответ на притеснения граждан Венесуэлы в США.

Все экономические проблемы Венесуэлы связаны с введёнными против страны санкциями. Именно поэтому, чем больше давят на Венесуэлу, тем больше оставшееся там население сплачивается вокруг Мадуро. Венесуэла обладает крупнейшими на планете разведанными запасами нефти, и её экспорт – единственный источник валюты для Каракаса, а для США – рычаг давления. Ситуация выглядит так, что экономика Венесуэлы существенно зависит от санкций США, но это палка о двух концах, чем сильнее Вашингтон использует санкционное воздействие, тем выше нестабильность на мировом рынке и риск роста цен на нефть.

В реальности США нужен не противник в лице Венесуэлы, а союзник. Договоренность с Каракасом позволит Вашингтону убить сразу несколько зайцев одним выстрелом. Тяжелая венесуэльская нефть могла бы убрать дефицит и загрузить работой НПЗ (изначально рассчитанных на неё) на американском юге (побережье Мексиканского залива). Это охладило бы цены и снизило инфляционные риски. При этом высвобожденные объёмы американской легкой нефти были бы перенаправлены в Европу на замену сырья из России. Сама архитектура режима лицензий, страхования, фрахта и долларовых расчетов делает США воротами к венесуэльским баррелям. Зависимость Европы от США ещё больше возрастёт. Но каждое послабление Каракасу бьёт по авторитету Вашингтона и лично по Трампу, а ужесточения Мадуро умело конвертирует в политические дивиденды.

Реализовать военный сценарий США будет очень сложно, так как они лишились международной поддержки в вопросе применения силы против Венесуэлы, в отличие от ситуации 2019 года. Попытка силового сценария приведёт к ещё большему оттоку населения из 28-миллионной страны, что не нравится государствам региона, которые не хотят становиться частью гуманитарной катастрофы. Многие из беженцев отправятся в США, что нанесёт удар по миграционной повестке Трампа. Санкции и так вызывают обнищание и исход, а война вызовет массовое бегство. Кроме того, боевые действия навредят энергетической инфраструктуре и приведут к ценовому шоку и новому дефициту нефти на рынках. Таким образом, силовой сценарий запускает тот самый кризис, который он призван предотвратить.