Генерал Власов: предатель или «неоднозначная фигура»?

Продолжая тему измены высших чинов РККА во время Великой Отечественной войны, поднятую в статье о трагедии 22 июня 1941 года, невозможно обойти молчанием фигуру генерал-лейтенанта Андрея Власова. Этот человек еще при жизни был заклеймен званием «главного предателя» той эпохи и стал олицетворением позорного коллаборационизма с гитлеровскими захватчиками и палачами.





В недобрые годы «перестройки» и последовавшее за ними «смутное время» в России, как это не удивительно, были предприняты попытки не только морального обеления, но и юридической реабилитации как самого генерала, так и тех структур и формирований, которые он возглавлял. К счастью, успехом они не увенчались. И, тем не менее, кое-кто еще видит в этой фигуре предмет для дискуссии, упорно пытаясь представить ее, как «неоднозначную». Есть ли место для сомнений в истории Власова и власовцев?

Рожденный революцией

Одной из самых больших загадок Андрея Власова, вокруг которой ведутся наиболее жаркие споры, является мотив его перехода на сторону гитлеровцев. Подготовленная специалистами из ведомства Геббельса топорная агитка за его подписью с названием «Почему я встал на путь борьбы с большевизмом» правдивый ответ тут дать, конечно же, не может. Впрочем, даже в ней есть один ценный момент, а именно – фраза:



Воистину, это еще слабо сказано! Будущий генерал-предатель был прямо-таки идеальным воплощением слов из Интернационала: «Кто был ничем, тот станет всем»! Тринадцатый ребенок в бедной крестьянской семье из Нижегородского уезда – в царской России он не мог рассчитывать практически ни на что. Потому и попытался, дабы вырваться «от сохи», получить духовное образование. Однако, тут грянула революция. В 1919 году Власов оказывается в Красной армии, причем, практически сразу – на командных должностях и начинает свой путь по фронтам Гражданской войны.

Надо сказать, что уже с этого момента в личности Власова проявляется одна из основных черт, определившая, пожалуй, весь его дальнейший жизненный путь – умение вовремя принять «правильную», сильную сторону. Ну, положим, семинарист, подавшийся в революционеры – это, так сказать, классика жанра. Однако, вся штука в том, что никаким революционером юный Андрюша не был – воевать «за народное счастье», подобно героям Гайдара, едва распрощавшись со школьной скамьей, он не рвался и в армию попал по призыву, достигнув соответствующего возраста. Да и большевиком, по большему счету, несмотря на самое, что ни на есть замечательное происхождение, назвать Власова язык тоже как-то не поворачивается, хоть бы и писал он впоследствии в собственной автобиографии о том, что «всегда твердо стоял на позициях генеральной линии партии», за каковую «боролся», не жалея сил. Тем не менее, членом ВКП(б) Андрей Власов стал аж в 1930 году – когда все в стране окончательно «устаканилось» и стало совершенно ясно, что без заветной «красной книжечки» с профилем Ильича на обложке путь к вершинам военной карьеры закрыт.


В том, что метил этот честолюбивый, далеко не глупый, и, надо отдать должное, вовсе не бесталанный в военной области крестьянский паренек на самый верх, сомнений нет никаких. «Двигался» по карьерной лестнице он достаточно быстро, не гнушаясь ни усердной учебы (традиционные курсы «Выстрел», академия им.Фрунзе), ни упорного труда. Проявить себя умел на любом участке – на штабной и на преподавательской работе, на командных должностях и даже в качестве военного советника в далеком Китае при правительстве Чан Кайши, наградившего Власова орденом Золотого Дракона. Кстати, именно его пребывание в Поднебесной симпатики Власова пытаются представить в качестве некоей «спасительной гавани», в которой тот «пересидел» бушевавшие в 1937 году в РККА «чистки». Действительности это не соответствует нисколько. В Китай Власов был направлен только ближе к концу 1938 года, а до этого, по заслуживающим доверия данным, был членов трибунала Киевского и Ленинградского военных округов. За это время данные судебные органы оправдательных приговоров не вынесли ни единого. Так что «репрессии» Власов никоим образом нигде не «пересиживал» – он в них участвовал самым активным образом.

Имеет хождение и еще одна, мягко говоря, не красящая этого человека довоенная история. Якобы, прибыв после завершения советнической миссии с инспекцией в 99 стрелковую дивизию, Власов «положил на нее глаз». Найти реальные недостатки в подразделении было достаточно проблематично, но ушлый проверяющий не растерялся – на стол командованию лег самый настоящий донос, в котором в главную вину комдиву-99 ставилось «усиленное изучение тактики ведения боевых действий Вермахтом». Интересно, а что оный должен был штудировать в 1939 году? Историю войны с Наполеоном?! На грамотно составленный «сигнал» реакция воспоследовала более, чем предсказуемая – незадачливый умник уехал в неизвестном направлении на «воронке», а командиром дивизии как-то само собой сделался Андрей Власов, получивший генеральское звание. За стопроцентную достоверность данного эпизода не поручусь, но очень уж он укладывается в стремление будущего главы РОА делать карьеру абсолютно любой ценой.

Испытание войной

Каким командиром был Власов? Пожалуй, что хорошим. Возглавляемая им 99-я стрелковая дивизия очень быстро стала лучшей в Киевском особом военном округе (по мнению того же Тимошенко – чуть ли не лучшей во всей РККА), за что он и был награжден первым орденом Красного Знамени и золотыми часами вдобавок. Войну он встретил уже в качестве комкора и кавалера ордена Ленина – возглавлял 4-й механизированный корпус, находившийся 22 июня 1941 года на одном из самых тяжелых направлений – Львовском. Дрался, надо признать, отважно и профессионально – в окружения первых страшных дней и недель не попал, возглавив в итоге защищавшую Киев 37-ю армию. После ужасного крушения обороны столицы Украины, Власов, опять-таки, уцелел. Более того – был удостоен личного приема у Сталина, по чьему приказанию сформировал 20-ю армию, покрывшую себя заслуженной славой. Власов становится генерал-лейтенантом и получает еще одно Красное Знамя.

Так Власов из категории просто достойных командиров плавно перемещается в когорту первых героев Великой Отечественной. У него берут интервью, снимают в кинохронике, даже готовятся писать книги о нем, одним словом – начинают активно «раскручивать и пиарить». Именно как чрезвычайно перспективному полководцу Андрею Власову поручается участие в деле чрезвычайной важности – операции по прорыву блокады Ленинграда. Весной 1942 года он становится заместителем командующего Волховского фронта – и именно с этого назначения начинается путь генерала Власова к падению и предательству. Во главе злополучной 2-й ударной армии он оказывается, фактически, по воле случая, прибыв туда с инспекцией и оставшись на переднем крае «для контроля и оказания помощи». Спустя короткое время командующего армией Николая Клыкова эвакуируют в тыл в связи с тяжелой болезнью, и Власов, продолжая оставаться замкомандующего фронтом, помимо собственного желания, вступает в должность ее полноправного руководителя уже официально. В это время от соединения, по сути, остается уже одно название: по донесениям самого же Власова (однозначно соответствовавшим истине), по нескольку десятков человек насчитывалось не то что в батальонах – в бригадах и полках. Боеприпасы и продовольствие, практически, закончились. Бойцы доедали обозных лошадей и заплесневелые сухари, имелись случаи смертей от голода...


Впрочем, пущенная в оборот самим Власовым и его соратниками, а затем подхваченная «реабилитаторами» версия о том, что Лобанская наступательная операция была «безумной прихотью советского командования», которое впоследствии «бросило 2-ю армию на произвол судьбы», не выдерживает никакой критики. Что значит «прихоть»?! Да, красноармейцы гибли в боях, под вражеским огнем, но в окруженном Ленинграде в это время голод, вражеские артобстрелы и бомбежки косили детей, женщин, стариков! Операция по деблокированию города была направлена, прежде всего, на их спасение. Что же до «брошенной» армии, то в вину командованию, а, вернее – конкретно возглавлявшего объединенный Волховский и Ленинградский фронты генерал-полковнику Михаилу Хозину можно поставить лишь то, что он затянул отвод безнадежно увязших в окружении войск. Приказ Ставки на сей счет как раз имелся, и именно за его невыполнение Хозин впоследствии и слетел с должности... 52 и 59 армии, не жалея сил, пытались нанося встречные удары, помочь бойцам 2-й ударной прорвать окружение. Однако подавляющее превосходство гитлеровцев в авиации и артиллерии сводило эти отчаянные попытки на нет. В лучшем случае «пробить» удавалось узенькие коридоры, простреливаемые вдоль и поперек. Спастись через них от плена или гибели повезло считанным счастливцам. Генерал Власов в их число не попал...

Выбор есть всегда

Самое интересное, что вполне реальная возможность избежать как плена, так и гибели у Власова имелась. Согласно оставленным участниками тех событий воспоминаниям, мнения относительно дальнейшего плана действий в отряде штабных офицеров, оказавшихся в окружении, разделились. Начальник связи армии, генерал-майор Афанасьев предлагал двигаться в места предположительного нахождения местных партизан, однако его идею отвергли все спутники, кроме четверых. В итоге Афанасьев до партизан дошел и был эвакуирован самолетом, оказавшись единственным из высших командиров 2-й армии, вышедшим из окружения. Никаким репрессиям подвергнут не был, службу закончил начсвязи артиллерии всей Советской армии. Власов же, по воспоминаниям, к тому моменту был полностью деморализован и подавлен, утратил всякую инициативу и желание к борьбе. Проблуждав несколько дней по окрестным лесам, генерал в сопровождении женщины, служившей в штабе поваром, зашел в одно из сел в поисках пропитания. Встреча с местными жителями оказалась на диво «удачной» – помощи Власов и его спутница попросили у местного старосты, в результате чего практически моментально оказались запертыми то ли в сарае, то ли в бане – до приезда немцев.

Что характерно, личное оружие у генерала при себе имелось. Однако, применять его он и не подумал – шагнул навстречу сунувшимся в дверь гитлеровцам со словами: «Я генерал Власов! Не стреляйте!» Так закончилась первая жизнь и случилась первая смерть Андрея Власова – советского человека, военачальника и орденоносца. Впереди лежала дорога, идти по которой возможно только в одном направлении... С первых же минут он выразил самое горячее желание сотрудничать с представителями «доблестного Вермахта», и очень быстро дошел в этом желании до гнусного «Смоленского меморандума» в котором предлагал Гитлеру создать «русскую армию для борьбы с большевизмом». Впоследствии любивший лукавить и играть словами Власов пытался сравнивать себя с генералом Самсоновым, во время Первой мировой войны также оказавшимся в немецком окружении и застрелившимся. Мол, не поступил так же, поскольку у него «не было, того, за что стоило умирать». Дело, уверен, совершенно в другом – чего он, в отличие от прочих людей его ранга, расставшихся с жизнью, но не ставших вражескими холуями, не имел, так это понятия офицерской чести, поставив во главу угла примитивное желание выжить любой ценой и собственный карьеризм. Между прочим, нацисты во главе русских военных-коллаборационистов весьма долгое время хотели видеть никак не Власова (который на этой роли смотрелся несколько дико), а Дмитрия Карбышева. Вот он на роль «живого знамени борцов с большевизмом» годился куда лучше – дворянин, царский офицер, военный инженер, пользовавшийся огромным авторитетом в той же Германии. Однако, Карбышев бросил в лицо нацистам: «Я солдат и верен своему долгу!», предпочтя мученическую смерть в Маутхаузене предательству.



Не пошел на сотрудничество с оккупантами и плененный ими тогда же, когда и Власов генерал-майор Иван Антюфеев, командовавший 327-й стрелковой дивизией 2-й ударной армии. Прошел ад концлагерей, выжил, вместо «обязательных» по мнению наших либералов для всех советских военнопленных репрессий в 1946 году за мужество был награжден орденом Ленина. Власову, кстати, уже в плену принявшемуся склонять бывшего подчиненного к предательству, Антюфеев смачно плюнул в рожу. Как видим, выбор был у всех. Да, страшный выбор, нестерпимый, такой, что не каждому по плечу... Однако, не стоит забывать о том, что вставая в воинский строй, каждый солдат, не говоря уж об офицерах, помимо прочего, клянется умереть за Родину, если потребуется. Все разговоры об «обстоятельствах» и «объективных причинах» – лишь жалкие попытки самообеления для трусов и Иуд. Власов, кстати, принадлежал, скорее ко вторым, чем к первым. По мнению того же Ильи Эренбурга, лично знакомого с этим персонажем, генерал пошел в услужение к немцам в силу того, что «вместо убеждений имел одно лишь честолюбие». Ему было важно оставаться генералом – неважно, в какой армии и в каком государстве. Отвратительнее, по-моему, ничего и быть не может.

Деятельность гнуснопрославленных «Комитета освобождения народов России» (КОНР) и «Русской освободительной армии» (РОА), «отцом» которых стал Власов, в данной статье я касаться не буду. Это тема для отдельного весьма объемного разговора. Отмечу лишь, что никакой существенной роли в Великой Отечественной войне эти ублюдочные гитлеровские марионетки не сыграли – ни военной, ни политической. Зато навеки оставили страшное пятно на нашем народе, дав возможность некоторым злопыхателям заявлять о том, что «среди русских тоже были предатели». Что характерно, позорное клеймо «власовцы» как-то само собой закрепилось за всеми нацистскими прислужниками, пусть даже и не имевшими к РОА ни малейшего отношения, вроде полицаев и прочей действовавшей на оккупированных территориях сволочи. Любые разговоры о том, что Андрей Власов и его шайка хоть на волос, хоть на микрон могут считаться «борцами за свободу России», следует, по моему глубочайшему убеждению, пресекать на корню. Сомневающимся предлагается взглянуть на «историческую» фотографию, где запечатлено дружеское рукопожатие главы РОА и Генриха Гиммлера – одного из главных авторов подробнейших планов по физическому истреблению русского народа. Какие, к чертям, «освободители»?! Жалкие подручные палачей...

Бывший генерал Власов и его подельники, лишенные всех званий и наград, были повешены 1 августа 1946 года, не удостоившись ни честной солдатской смерти от пули, ни человеческого погребения. Так закончилась его вторая жизнь – изменника Родины и вражеского прихвостня. Окончательной же смертью Андрея Власова можно считать то, что само это имя навеки стало в бывшем его Отечестве символом предательства и позора.