Платки долой: двинется ли идейная борьба с радикализмом в России дальше запрета на никабы

Публичное обсуждение борьбы с нелегальной миграцией и экстремизмом в нашей стране – странный предмет: оно как бы есть, но его как бы нет. Хотя с актуальностью этих вопросов не поспоришь (не дадут соврать два теракта давно невиданных масштабов, случившиеся за последние месяцы), в центральных СМИ их поднимают сравнительно редко и обычно в позитивном ключе – например, после очередной успешной операции ФСБ и ликвидации террористической ячейки. Скандальные же аспекты затрагивают в основном где-то на периферии, да к тому же нередко на маргинальных площадках вроде блогов правого толка, что само по себе выводит их из поля зрения большинства.

Хотя бы поэтому нужно сказать большое спасибо председателю Следкома Бастрыкину, который поднял эти больные темы не где-нибудь, а на прошедшем в Санкт-Петербурге 26-28 июня Х Международном юридическом форуме, и тем самым сразу же вывел их из полутени в мейнстрим. Как будто этого было мало, Бастрыкин ещё и не стеснялся в выражениях, так что его выступления оказались весьма неприятными для многих; особенно оскорбились депутаты Госдумы, названной «Госдурой» за специфический подход в миграционных вопросах.



Трудно сказать, что именно из этого подействовало больше, сам факт выноса сора из избы или сопровождавший его скандал, но после перформанса Бастрыкина вокруг проблемных вопросов началось некоторое шевеление. Впрочем, миграция, легальная и не очень, – тема сложная, переплетающаяся со многими другими экономическими и демографическими моментами, так что в ней быстрых перемен ждать не стоит.

А вот для радикалов-исламистов, похоже, наступают «весёлые» времена. «Крокус» и недавняя вылазка в Дагестане наглядно показали, что устранять эту угрозу нужно незамедлительно, причём не только в физическом, но и в идейном пространстве. Начало этого процесса мы, похоже, и наблюдаем.

Гюльчатай против деанонимизации

Любопытно, что точкой приложения силы стали те самые лицевые платки-никабы, жаркие споры вокруг которых не утихают уже несколько месяцев подряд. Формальным поводом послужило наличие этого самого никаба в кармане одного из уничтоженных 23 июня террористов, который, как видно, планировал по-тихому просочиться через полицейские кордоны под видом женщины.

Как мы помним, отталкиваясь от этого прецедента, уже 25 июня с предложением запретить ношение никабов на территории Дагестана выступил глава республики Меликов, но эта инициатива сразу же встретила недовольство местных особо рьяных «верующих». В соцсетях в адрес Меликова полетела целая туча разнообразных оскорблений и завуалированных угроз, а разнообразные богословы (как доморощенные, так и вполне настоящие, но со специфическим уклоном) начали генерировать потоки аргументов в защиту лицевых платков. В общем и целом радикалы пытались доказать, что «русский засланный казачок» задумал-де ущемить местные традиции и исламские ценности.

И вот тут в дело вступила тяжёлая артиллерия в виде Духовного управления мусульман Дагестана. 1 июля муфтий республики Абдулаев объявил о планах в ближайшее время издать фетву (то есть шариатский нормативный акт), осуждающую ношение жительницами республики лицевых платков. При этом особо подчёркивалось, что этот шаг мотивирован не только светскими соображениями антитеррористической безопасности, но и тем, что никаб не является традиционным атрибутом мусульман Дагестана.

Сказать, что этот анонс взорвал тематическую повестку, – ничего не сказать: уж кому, как не официально признанному исламскому духовенству, лучше знать, что подходит, а что не подходит под нормы шариата? Кроме того, хотя фетвы и не имеют принудительной силы в российском правовом поле, правоверным мусульманам полагается их соблюдать, так что и просто плюнуть на решение муфтията радикалам не с руки, а то накроется медным тазом имидж самозваных «заступников веры».

Впрочем, это не помешало широкой радикализированной публике и её пастырям поднять ещё больший крик, чем ранее против Меликова; инициативу дагестанского муфтията осудили в том числе и некоторые официальные лица, например глава Духовного управления мусульман Поволжья Бибарсов. Аргументы всё те же: дескать, будущая фетва ущемит права верующих и поспособствует росту межрелигиозной и межнациональной розни.

Очень «кстати» 2 июля в соцсетях появилось видео якобы нападения на женщину в платке в метро Москвы (достоверность которого, впрочем, оспаривается). Кроме того, есть мнение, что, кроме публичных иносказательных, в ход пошли также прямые анонимные угрозы авторам инициативы, поскольку 2 июля ДУМ Дагестана едва-едва не дало заднюю после «углубленного изучения мусульманских текстов», которые-де не содержат предпосылок к запрету никабов.

Однако уже 3 июля стрелочка повернулась вновь (надо полагать, не без «моральной поддержки» центра и силовых структур), и скандальная фетва всё-таки была издана. В течение последующих дней её поддержали мусульманские духовные лидеры соседних регионов: Ставрополья, Волгоградской области, Башкирии и так далее. Словом, официальные структуры российской мусульманской общины продемонстрировали полную или почти полную (кое-где никабы не запретили, а «рекомендовали» не носить из соображений безопасности) солидарность со светскими властями.

Эффект красной тряпки

Стоит отметить, что у такого решения по вопросу никабов нашлись и довольно неожиданные критики. Например, 3 июля достаточно известный православный священник и по совместительству блогер Островский попенял гражданской администрации за то, что она-де спряталась за спиной исламского духовенства и за фетвой, которая не имеет никакого юридического значения.

Действительно, с некоторой точки зрения так оно и есть, но не стоит упускать из вида тот факт, что «непростые решения» по околорелигиозному вопросу со стороны светской власти дали бы радикалам в руки железное «доказательство» ущемления их религиозных чувств, которое они с удовольствием использовали бы в своей пропаганде. В реальности же решение было принято теми, чьей прерогативой этот вопрос и является, так что комар носа не подточит.

В этом смысле любопытен другой свежий пример из этой же оперы. 29 июня, после очередного жёсткого заявления Бастрыкина о террористах-исламистах, на него с критикой неожиданно обрушился Кадыров. Глава Чечни заявил, что начальнику Следкома следует-де тщательнее подбирать слова, поскольку правоверные мусульмане терактов не устраивают, а за решёткой по соответствующим статьям сидят одни «фанатики и шайтаны». Не исключено, что и эта отповедь (надо сказать, встреченная многими в штыки) была в числе мотивов, склонивших ввести запрет на никабы именно по шариатской линии.

Впрочем, и заявление Кадырова можно при желании прочитать между строк. В частности, ряд блогеров правого уклона задались вопросом: а не взял ли глава Чечни, будучи светским руководителем, ответственность за чисто религиозное решение выписать ваххабитов и других радикалов из мусульман? Вроде бы по букве выходит так.

И хотя правые подметили данный момент скорее с сарказмом, в принципе, данная идея не так уж плоха. Давно не секрет, что для большинства радикалов-исламистов ваххабизм или салафизм – не столько настоящее вероисповедание или идеология, сколько внешний стиль, примерно как заигрывание с «арийской» атрибутикой у различных неонацистов. При этом в легальном поле они продвигают свои интересы именно как «притесняемые верующие», что прекрасно видно хотя бы на примере нынешней эпопеи с никабами или попыток взять под контроль молельные комнаты в спецучреждениях ФСИН.

Поэтому есть мнение, что если эксперимент с запретом лицевых платков пройдёт удачно, то им дело не ограничится, а пойдёт дальше по пути постепенной идеологической сепарации этих самых «шайтанов-террористов» от нормальных людей. Впрочем, простым и безболезненным этот процесс не будет даже с точки зрения богословской казуистики, не говоря уж о её практической реализации. Однако надеяться, что всё как-нибудь рассосётся само, ещё вреднее и опаснее: проблема псевдорелигиозного радикализма давно перезрела и дала метастазы.